— Спасибо.
Девушка осталась стоять на пороге.
Доктор прокашлялся.
— Дорогая. Кхе-кхе. Я попросил вас приехать, потому что ваш муж…
— Что с ним?.. — как от удара тока дернулась Юлдуз.
Доктор вздохнул.
— Станиславу стало хуже. Лекарства почему-то не работают. Откровенно говоря: я боюсь, что ваш муж умирает.
— Умирает?!.. — Юлдуз сорвалась на крик. — Вы… вы должны были спасти Стаса!.. Почему, почему ваши хваленые европейские препараты не действуют?!..
Из агатовых глаз девушки брызнули слезы. Ее одолевали гнев и скорбь.
Доктор отвел взгляд и развел руками.
— Я… не понимаю. Небывалый случай в моей практике.
Горький стон вырвался у Юлдуз.
— Да что вы за доктор такой?!.. Вы… вы осел хромоногий, а не доктор!..
Может быть впервые в жизни девушка кого-то обозвала.
Врач только ниже опустил голову. Юлдуз захлебнулась слезами.
«Козлиная бородка» — наконец — выпрямился и сказал:
— Не тратьте драгоценные минуты, Юлдуз. Нам удалось привести Станислава в сознание. Идите к мужу. Поговорите с ним.
…Ступая по коридору — Юлдуз всхлипывала. Но перед дверью палаты — смахнула слезы.
«Станислав не должен видеть, как я плачу… Может — не все так страшно?.. Стас же очнулся…»
Девушка вошла в палату.
Станислав неподвижно лежал на койке. Юлдуз ужаснулась его лицу, в котором не было ни кровинки.
Девушка села на стул. Взяла мужа за руку. У Станислава прощупывался слабый пульс.
— Милый…
Стас с трудом повернул голову.
— Звездочка… Привет.
Юлдуз долго не могла найти никакие слова. И только смотрела, смотрела на мужа — с трудом сдерживая слезы.
— Золотой. Ну как ты?..
— Ты знаешь… Я совсем без сил. Мне все время хочется спать. И чтобы сон никогда не прекращался.
— Не говори так!..
— Я… я, наверное, умираю. Олененок, прости.
— Нет!.. — горячо запротестовала Юлдуз. — Не говори так!.. Тебя вылечат. Поставят на ноги. Слышишь?.. Ты будешь жить еще шестьдесят лет!..
Станислав слабо улыбнулся.
— Спасибо. Хотел бы тебе сказать, что так все и будет. Но…
На какое-то время снова повисло молчание.
Юлдуз украдкой вытирала слезы.
— Любимый!.. — девушка взглянула на мужа. Ее миндалевидные глаза были полны блеска. — Ты думаешь, что умираешь?.. Тогда прошу тебя: прими ислам!.. И ты избежишь ада. Мы успеем вызвать имама. Но будет достаточно, если ты произнесешь: «Нет бога, кроме Аллаха — а Мухаммад пророк его». Скажи, скажи!.. Я хочу, чтобы ты спасся от вечного пламени!..
Станислав негромко рассмеялся.
— Я атеист. Убежден: никакого бога не существует. Недостойно было бы перед смертью изменить самому себе. Не огорчайся. Когда сердце перестает биться, а дыхание останавливается — ты просто исчезаешь.
Юлдуз вся задрожала.
— А если бог все-таки есть?..
— Тогда, родная, он и определит мою посмертную участь. Бесполезно «на всякий случай» принимать ту или иную религию. Бог ведь увидит: в действительности я жил и умер атеистом. Пытаться обхитрить всеведущего небесного хозяина — затея, обреченная на провал. Не правда ли?..
Юлдуз заплакала.
— Хорошо, милый!.. Все равно я верю: тебя ждет рай. Имамы ошибаются: честный атеист ближе к богу, чем иной фанатичный верующий… В раю ты увидишься с мамой, обнимешь свою Дилю.
Станислав улыбнулся. Он с трудом протянул руку — и взял Юлдуз за запястье.
— Звездочка, милая. Я тебя люблю. Всей душой, всем сердцем. Я полюбил тебя в первую нашу встречу. И с каждым днем любил сильнее.
Юлдуз вздрогнула. Сердце ее забилось в новом ритме — а глаза увлажнились слезами счастья.
«Муж любит меня. По-настоящему любит!»
Она до сих пор сомневалась в этом. Но умирающий не стал бы лгать. Да и слишком искренне прозвучали слова Стаса.
— Любимый!..
Юлдуз склонилась — и поцеловала мужа.
Станислав умер легко. С улыбкой на губах. Он просто закрыл глаза.
40. Молодая вдова
Жаркий июнь пришел в город.
Днем с бирюзового неба палило солнце, раскаляя асфальт.
Быстро пролетали короткие ночи.
Думая о покойном муже — Юлдуз лила соленые слезы и в безоблачный день, и в лунную ночь. Но девушка нашла в себе силы жить дальше. Ради ребенка. У нее уже округлился живот.
Тогда — в апреле — за часть денег, которые заработала проституцией, Юлдуз похоронила Станислава. Оставшихся средств — при скромных потребностях девушки — должно было хватить надолго. Юлдуз даже делала переводы маме.
Девушка жила как в бреду. Она безостановочно плакала. Страдала от бессонницы. А когда все же смыкала глаза — видела Стаса. Как гуляет с мужем по зеленому парку. Пробудившись — рыдала еще сильнее. И вела с собой бесконечный диалог.
«Почему я в девятнадцать лет осталась вдовой в «интересном положении»?.. Это несправедливо, несправедливо!.. Аллах попустительствует негодяям — а с нами сыграл злую шутку?.. Получается: бог безжалостный деспот?.. Или прав Станислав — и никакого господа нет вовсе?.. Мир не устроен разумно — и мы только гонимые ветром песчинки?..»
Юлдуз не заметила, как стала атеисткой. Из двух вариантов: «бога нет» и «бог — тиран» — для девушки был предпочтительнее первый.
Как ни придавлена была Юлдуз глыбой горя — юной красавице приходилось думать о будущем. Своем и ребенка.
Благодаря тому, что Станислав написал завещание — Юлдуз была теперь полновластной хозяйкой квартиры в расейской столице. Девушка поражалась предусмотрительности мужа.
«Он как будто знал все наперед. Позаботился обо мне и малыше. Милый, милый Стасик!..»
Юлдуз рассуждала сама с собой:
«Что делать мне дальше?.. Я не останусь в Расее. Здесь меня ничего больше не держит. Наше со Стасом дитя появится на свет в Восточном Туркестане. Я продам квартиру. Выручку положу в банк. Квадратные метры в мегаполисе — стоят немало. Денег надолго хватит. Моя сестренка и мой малыш успеют повзрослеть…»
Ковер-самолет воображения уносил
