— Увы, но кардиолог лечит только сердце, проблемы почек его не касаются. Он даже не знает, как артериальное давление можно связать с этими же почками.
Забавно, но Нора даже не побоялась пошутить на данную тему, горько усмехнувшись и явно уже давно никого не проклиная за своё нынешнее положение. Так выглядят люди, которые смирились со своей участью и ожиданием неизбежного. Просто тихо и смиренно ждут, когда этот ад уже наконец-то для них закончится.
— Да уж… эти узкопрофильные специалисты. И поди докажи что-нибудь, после того, как представишься перед своими предками, что тебя не успели откачать из-за врачебной халатности. — он тоже вставит свою циничную шуточку, хотя едва ли за несколько часов Элеонора успеет последовать его словам и отойти в мир иной.
Как бы странно это сейчас ни звучало, но скоро для неё действительно многое закончится, но только не в том смысле, который она вкладывала в данное понимание раньше.
— И что же заставило тебя изменить решение сейчас? Я думала… ты хотел, чтобы я представилась… Даже ждал этого со дня на день.
— Я даже был уверен, что для тебя это станет самым оптимальным из всех имеющихся вариантом. Заодно наконец-то соединишься со своим покойным муженьком неудачником.
— Всё равно не понимаю… — она хмурится ещё сильнее, из-за чего кажется, будто у неё очередной приступ боли, а на деле… На деле она пытается прочесть по его лицу нужные ей ответы, но натыкается на ранее незнакомую ей маску. На лик или образ, который она никогда не видела раньше, и пробиться за который ей бы не удалось сейчас даже физически. Она не то что его не узнавала, она не имела совершенно никакого понятия, кто перед ней сидел, и почему он был так внешне похож на Рейнальда Стаффорда двадцатилетней давности.
— Зачем тебе спасать меня сейчас? Для чего? Что тебе это даст?..
— Ты права. — его вдруг потянуло сменить позу или оказаться в более удобном для этого кресле. Но пришлось сдержаться от внутренних порывов и привычного чувства комфорта, довольно быстро вспоминая, где он сейчас находится и с какой именно целью. — Ровным счётом ничего, как, впрочем, и твоя смерть не дала бы мне чего-то большего. А вот твои дальнейшие мучения и, желательно, не физические…
— Господи… о чём это ты?
— Тише, Нора. Т-шш! Тебе нельзя волноваться. У тебя на носу сложная операция.
— Боже, Рей… Пожалуйста! Что… что ты сделал или… собираешься сделать? Что ты задумал?..
Она скользила по его лицу паническим взглядом, будто пыталась пробиться к его истинным мыслям и закрытой от неё сущности через железобетонный пласт неприступной защиты. Но у неё, естественно, ни черта не выходило.
— Ничего такого, — а он, само собой, лишь иронично усмехнулся в ответ и снова пожал плечами, словно обсуждал с ней сегодняшнюю погоду, а не чью-то будущую жизнь. — Хотя, да, ты права. Я же за этим как раз сюда и пришёл. Чтобы сказать на счёт твоей дочери, которая, к слову, сама ко мне заявилась где-то неделю назад.
— Рей, умоляю… Не трогай Дейзи! Она здесь ни при чём! Она всего лишь ребёнок, который не причастен ни к твоему, ни к чьему-либо прошлому вообще! Она ничего тебе не сделала! Дети не могут отвечать за ошибки своих родителей! И ты… ты бы никогда до такого не опустился! Только не ты!
— Ты настолько хорошо меня знаешь? Или знала раньше? — он впервые за эту встречу позволил себе небольшую слабину, когда резанул жёстким взглядом по глазам Норы, а её слух — ощутимо огрубевшим голосом. — К тому же… Ты всё равно не сможешь вернуть мне то, что у меня когда-то забрала, даже если эта грёбаная операция пройдёт успешно на все двести процентов, и ты снова будешь порхать, как та бабочка, на солнечной лужайке. Во-первых, ты мне уже давно безразлична, и твоё здоровье всё равно подпорчено, как ни крути, и, во-вторых… У Дейзи больше шансов вернуть мне твой старый долг.
— Господи… о чём ты? Рей! Что ты собираешься с ней сделать?..
Стаффорд жёстко осклабился, выдавив ироничный смешок, как звуковую пощёчину-издёвку.
— Ничего такого, что ей могло бы не понравиться. Я бы раньше в её сторону даже не взглянул, но так уж вышло, что она сама ко мне пришла. И сама, своими действиями натолкнула на данное решение. Так что… Считай я здесь лишь для того, чтобы сообщить тебе лично о том, что забираю её себе. Теперь твоя единственная дочурка принадлежит всецело мне, и я могу с ней делать всё, что только не пожелает моя извращённая душонка. Я бы мог, конечно, не оплачивать ни твоих медицинских счетов, ни будущую операцию с последующей и очень долгой реабилитацией. Но, боюсь, Дейзи это может воспринять не совсем адекватно. А она и без того пережила за последнее время слишком много стрессов и потрясений. Благодари за своё спасение её и только её. При других обстоятельствах я бы и пальцем не пошевелил.
— Рей… умоляю! — у Норы от пробравшего ужаса даже голос сорвался и показательно подскочил пульс с давлением. А лицо из мертвенно бледного приобрело пугающий серый оттенок, ближе к земляному. — Не трогай её! Она тебе ничего не должна! Отыгрывайся на мне, раз тебе до сих пор ТАК неймётся!
— Успокойся и не кипятись так. Тише, Нора. Тише. — он даже подсел поближе к её лицу и нагнулся над ним, заботливо поправляя на груди едва живого трупа Элеоноры край больничного одеяла. — Я уже тебе говорил. Волнения тебе противопоказаны. До операции ещё несколько часов. Иначе мне придётся позвать медсестру.
— Хватит, Рей! Пообещай, что ты ничего с ней не сделаешь! Не трогай её!
— Т-шш! Успокаивайся. Закрывай глазки и не терзай понапрасну себя плохими мыслями. Ты всё равно больше ничего не сумеешь изменить. Думай о своём будущем и о ближайшей операции. Это единственные вещи, которые у тебя должны сейчас находиться в приоритете на самом первом месте. А что касается Дейзи…
Он нагнулся над когда-то таким красивым и завораживающе ангельским лицом Элеоноры Андервуд, которое вдруг предстало перед внутренним взором Стаффорда из давно умерших воспоминаний с такой чёткостью и ясностью, что он было решил, что это какая-то галлюцинация. Или же наваждение, которое продлилось всего несколько мгновений так ничего и не всколыхнув на дне его полумёртвой души. Тем не менее, это не остановило Рейнальда от принятого им решения — поцеловать Нору в лоб и провести пальцами отеческим жестом по её голове, скрытой под белой косынкой.
— Я тебе уже сказал на её счёт до этого. Она теперь моя. Я забрал её себе. Так что хватит сходить с ума и прими данную действительность, как за свершившийся факт и… Отдыхай. Набирайся сил. Они тебе скоро понадобятся.
Глава 16— И что конкретно вы намереваетесь у меня найти? Зачем всё… это? — я смотрела на невозмутимое лицо доктора Милтона, пытаясь понять с какой именно целью Стаффорд её вызвал для меня и… Найти между этими двумя нечто большее, чем обычную профессиональную связь.
Как выяснилось совсем недавно, доктор Милтон оказалась женщиной очень близкой к возрасту Рейнальда и моей мамы. И довольно-таки симпатичной — белокожей брюнеткой с короткой стрижкой и тёмно-синими глазами, чем-то похожей на Деми Мур ещё до того, как та начала кроить себе лицо под беспощадными скальпелями пластических хирургов. Не удивительно, почему меня едва не сразу при первом с ней знакомстве укололо нежданным приступом ревности. Если вспомнить непомерную тягу Стаффорда к любовным похождениям со жгучими красавицами, то Джоанн Милтон просто идеально подпадала под все его запросы и предпочтения. И небольшие очки в роговой оправе на её идеальном личике ничуть её не портили, как и крайне сосредоточенное выражение лица.
