крик. – Он перетрахал полгорода!..
– Мама!
– Он крутил с Аленкой Васильевой, а потом изменил ей с дочерьми Штоллера, этими шлюшками!.. Бедная девочка чуть руки на себя не наложила!..
– Зачем ты мне все это рассказываешь?.. Ты для этого приехала? – подкативший к горлу ком перекрывает дыхание. Мой голос начинает срываться.
– Я не хочу, чтобы он вытер о тебя ноги, Милена!
– Он не такой!..
– Не плачь, пожалуйста, – смягчается немного, очевидно заметив слезы в моих глазах. – Но подумай сама, ты же умная девочка!.. Зачем ему общаться с тобой?
– Думаешь, из-за наследства? Ему не нужны эти деньги!
– Боже!.. – трагично смеется мама. – Какая ты наивная дурочка!.. Никто никогда не откажется от таких денег и от связей, которыми обладает бабка! Он же не идиот!..
– Хорошо! – перебиваю я. – Эти деньги и эти связи бабушка готова ему предоставить и без меня! Она мечтает сделать его своим наследником, потому что он ее единственный родной внук! Во мне, как в посреднике, они не нуждаются!.. Вопрос – зачем ему я?
– Как зачем?.. Во-первых, через тебя он скорее вотрется в доверие бабки. Ты знаешь, она человек непростой…
– Она прекрасно к нему относится и без меня!..
– Во-вторых… – продолжает мама, – она уже в преклонном возрасте. Если ее вдруг не станет, ты единственная законная наследница. Абрамову выгодно быть с тобой в близких отношениях!..
– Бред!.. Мам, прости, но это бред!.. – мотаю головой.
– Время покажет, дочь, бред или нет.
Я поднимаюсь на ноги и иду из комнаты. Мама – следом.
– Не верь ему, Милеш… Он разобьет тебе сердце.
– Зря стараешься. Он не такой.
Глава 30
Милена
Одиночество и ненужность – пожалуй, самые большие мои страхи с детства. Настолько глубинные, что я осознала их лишь во взрослом возрасте.
Сначала я оказалась ненужной моему биологическому отцу, потом, в пятнадцать лет, от меня с легкостью отказалась мама.
Только бабушка любит меня искренне и бескорыстно, но все равно не могу избавиться от чувства, что в ее доме и сердце я на птичьих правах.
Расскажи о своих обидах людям, они назвали бы меня избалованной заевшейся неженкой. Поэтому я никому и не рассказываю.
После подобных стычек с мамой, страх одиночества проявляется особенно сильно, потому что, как ни крути, она единственная родная мне по крови, и если нет близости с ней, то с кем тогда?
Сейчас у меня есть Илья. За возможность быть с ним я готова сразиться с мнением общественности и родной матерью. Готова отказаться от целого мира, если он попросит. Стану ли я от этого тотально одинокой, или мы вместе сможем заполнить пустоты внутри нас?
Я рискую всем, что у меня есть.
– Простите… Милана…
– Милена. – поправляю привычно, оборачиваясь через плечо.
– Простите, пожалуйста!.. Ради Бога, я не хотела!.. – складывает руки в молитвенном жесте незнакомая женщина.
Мне становится не по себе. Чувствую неловкость всякий раз, когда кто-то извиняется за то, что произнес мое имя неправильно.
– Ничего страшного. – улыбаюсь ободряюще.
– Милена, моя дочь очень любит вас, вы не могли бы сфотографироваться с ней и с котенком, которого мы взяли?
– О!.. Конечно! Вы выбрали котенка?
– Да, кота… Не могу поверить, что дала себя уговорить.
– Вы не любите животных?..
– Нет, что вы!.. Просто, знаете же, как с детьми. Просят, обещая, что будут ухаживать, а в итоге все заботы ложатся на плечи родителей.
Сажу в коробку щенка, который уснул на моих коленях и иду с ней к выходу из питомника. Там для посетителей обустроен уютный уголок.
Сидя на скамейке со спинкой в виде кошачьих ушек, девочка лет тринадцати прижимает к груди серого котенка.
– Привет. – присаживаюсь рядом с ней.
– Здравствуйте. – лепечет смущенно. – Можно сделать с вами фото?
– Конечно.
Мы делаем несколько совместных снимков, после чего еще некоторое время беседуем.
– Нет, у меня никогда не было домашних животных. – отвечаю на вопрос девочки. – У моей бабушки аллергия на шерсть.
– Правда?.. Как жаль! А я думала, что у вас полный дом собак и кошек!
– Когда я буду жить отдельно, возможно, так и будет. – смеюсь, глядя на ее улыбающуюся мать.
– А это правда, что питомник скоро закроется? Так жаль!..
– Закроется? – переспрашиваю я, неосознанно пугаясь. – Почему? С чего вы взяли?
– Я не знаю… – сразу теряется женщина. – Все говорят… Раньше ведь его спонсировал Лев Давидович…
– И что?
– А сейчас вместо него будет этот… Абрамов. А он точно не будет заниматься бездомными животными.
Благодушие и симпатия к этим людям тут же смываются волной глухого раздражения. Одни из тех, кто верят слухам и сплетням.
– Откуда вы это взяли?..
– Все говорят…
– Я бы не доверяла всему, что говорят. – заявляю, пожалуй, немного грубовато. – Люди любят строить догадки и разносить их как истину.
Девочка, насупившись, прижимает котенка к груди и отворачивается. Ее мать, покрывшись красными пятнами, закидывает сумку на плечо и подталкивает дочь к выходу.
– Простите, ради бога… – бормочет тихо. – Не хотела вас обидеть.
– И вы меня простите! – говорю вдогонку. – Питомник не закроется! Скажите это всем!
Я так рассчитывала отвлечься здесь от дурных мыслей, но в итоге везу отвратительное настроение домой. Лишь на въезде в поселок плотную завесу черных туч в моей груди пробивает яркий луч солнца.
Илья звонит.
Паркуюсь сразу на обочине и принимаю вызов.
– Привет!..
– Все нормально?
– Да, а что?..
Небольшая пауза скребет по нервам и давит на виски.
– Не болит?
В секунду становится жарко и душно.
– Нет… все в порядке… – отвечаю тише.
– Завтра встретимся?
Черт… я так хотела сегодня!.. Но, видимо, не мой день.
Не удерживаюсь от тяжелого вздоха и отвечаю лишь через пару мгновений.
– Да… ты позвонишь?
– У тебя точно все нормально?.. Случилось что-нибудь?
Рассказать ему про встречу с мамой и слухи, что о нем ходят?.. Зачем? Наверняка, он в курсе того, что его считают виновником развода Берга и моей матери. Если сейчас он узнает о том, что она говорит о нем, лучше никому не станет. То же касается сплетней про питомник.
Нет. Грузить Илью негативом я не хочу. Тем более, вот так, по телефону.
– Точно все нормально. – отчеканиваю бодрым голосом. – А у тебя?
– И у меня. – отвечает негромко. – Я тебе вечером напишу, окей?
– Буду ждать.
– Пока?..
– Илья…
– М?..
– Я скучаю.
В трубке тишина, но мне кажется, он улыбается. Слышу, как затягивается сигаретой, а потом выдыхает дым. Молчит, но не отключается.
– Я соскучилась. – повторяю тверже.
– Скажи еще раз.
– Хочу тебя увидеть. Сильно.
Усмехается. Я кусаю губы.
– Я тоже
