очередной, блин, раз! Будто мало мне позора от его руки! Гаденыш совсем берега попутал!
Рывком поднимаюсь с постели и выхожу в коридор. Иду по направлению к комнате Алаева с твердым намерением поставит говнюка на место. Поиграли – и будет. Мы уже не школьники, в конце концов! Если Тимур считает, что заваливаться ко мне в душевую кабину – это смешно, то я просто обязана подкорректировать его извращенное чувство юмора. Ибо дольше так продолжаться не может!
Формально стучу к нему в дверь и, не дожидаясь согласия, толкаю ручку. Плевать, если он там голый! Моя нагота его не смутила, верно? Значит, и мне стесняться нечего.
– Надо поговорить! – перешагиваю порог и, расхрабрившись, поднимаю глаза на сводного.
Слава богу, одет. И, надо заметить, во все сухое. Полуразвалившись, сидит в кресле. Ноги закинул на стол. Не изменяет своим царским замашкам.
– Говори, – бросает равнодушно.
Даже взглядом не удостоил. Продолжает зависать в телефоне.
– Что это сейчас было?! – вкладываю в свой голос все негодование, на которое только способна. – Какого черта ты вломился ко мне в ванную?
– Ты тоже ко мне вламывалась. И ничего.
Ушам не верю! Он припоминает мне то недоразумение? Да эти две ситуации ни в какое сравнение не идут!
– Я случайно! – вспыхиваю. – И вообще, тогда, заметив тебя, я закрыла дверь и вышла!
– Да, но перед эти как следует насладилась видом, – бросает иронично.
Легкие горят от возмущения. На языке вертится так много ругательств, что я никак не могу выбрать одно.
– Нечем там было наслаждаться! Ты отвратителен!
– А ты лгунья, – отрывается от мобильника и смотрит прямо в глаза.
– А ты… – задыхаюсь. – Ты просто…
– Просто хам, самонадеянно решивший, что любая девушка с радостью раздвинет передо мной ноги, – саркастично цитирует мою же фразу, брошенную в день нашего знакомства в клубе. – Да-да, я помню. С первого раза дошло.
Гневно поджимаю губы и выдыхаю через нос. Меня выносит с его спокойствия. Прямо на куски размалывает.
– Держись от меня подальше, Алаев, – цежу с ненавистью. – Не смотри. Не прикасайся. Даже не дыши в мою сторону. Еще одно неверное движение – и Анвару Эльдаровичу станет известно о твоих проделках, – тьма в глазах парня сгущается, и я понимаю, что нащупала болевую точку. – Это я с виду такая добренькая. Но если продолжишь в том же духе, увидишь мое истинное лицо.
– Не утруждайся, Лера, твое истинное лицо мне и так известно, – припечатывает брезгливо.
На подкорке сознания брезжит догадка, что он имеет в виду, но я предпочитаю не вдаваться вглубь и не понимать его намеков. Уж слишком они оскорбительны.
– Я перед тобой ни в чем не виновата, Тимур. Поэтому надеюсь, мы сможем сосуществовать мирно.
Разумеется, мне хочется разразиться руганью и претензиями, но я изо всех сил стараюсь вести себя по-взрослому. Ведь, когда на нас лает собака, мы не садимся на четвереньки и не отвечаем ей тем же, правда? Нам с Алаевым жить в одном доме и учиться в одном универе. Неплохо было найти безопасную формулу взаимодействия.
Судя по тому, что взгляд Тимура вновь прилип к экрану мобильника, он потерял ко мне интерес и отвечать не собирается. Потуже затягиваю пояс халата и с чувством выполненного долга разворачиваюсь к дверному проему.
– С Ником далеко собралась? – неожиданно прилетает в спину, когда я уже одной ногой в коридоре.
Замираю в изумлении. А про Никиту он откуда знает?
– Что?
– Ты услышала меня с первого раза.
Надо же. Алаев всерьез интересуется моей личной жизнью?
– А тебе, позволь спросить, какое дело до наших с Никитой планов? – фиксирую голову в состоянии пол-оборота.
– Значит, и впрямь согласилась на свиданку, – усмехается. – Что ж. Предсказуемо.
Что он вообще мелет?! Ничего не понимаю… У Тимура в голове не просто тараканы, а целый террариум! Дезинсектора на него нет!
Решив не продолжать этот странный и явно бессмысленный разговор, покидаю его комнату и закрываюсь в своей. Пробую сосредоточиться на подготовке к семинару по линейной алгебре, но выходит с трудом. Голова переполнена навязчивыми мыслями о недавних событиях. Впечатления никак не улягутся.
Психанув, втыкаю наушники и, включив любимый плейлист, заваливаюсь на подушку. Мелодичный рэп затекает в уши, и перетянутые нервы наконец расслабляются. Подпевая дерзкому речитативу исполнителя, закрываю глаза. Так гораздо лучше.
Сама не замечаю, как проваливаюсь в дремоту. И просыпаюсь только тогда, когда дверь моей комнаты сотрясается от требовательного стука. Выдергиваю наушник и приподнимаюсь на локте, часто-часто хлопая ресницами.
– Лера! Лера, ты тут? – мама барабанит по дереву. – У тебя все в порядке?
Подскакиваю на кровати и пулей срываюсь к двери, распахивая ее.
– Мам, все нормально, – натягиваю виноватую улыбку. – Я просто с наушниками заснула…
– Ужас! Напугала меня, – родительница прикладывает руку к сердцу. – Зачем закрываешься-то? Никто в твою комнату без стука не войдет.
Ох, мамочка, если бы ты знала, что тут недавно произошло, то не говорила бы с такой уверенностью.
– Мне так комфортней, – пожимаю плечами.
Сообщать маме о выходке Алаева не спешу. Она и так между нами, как между двух огней, мечется. С одной стороны, хочет наладить отношения с сыном мужа, чтобы в семье настал долгожданный мир. А с другой – и меня жалеет. Понимает ведь, что переезд в чужой город и чужой дом мне нелегко дается.
– Ладно, – она кивает. – У тебя какие планы на вечер? Может, сериал вместе посмотрим? Анвар сегодня допоздна на работе.
– Я с мальчиком встречаюсь. Из моего института.
– Да ты что? – в глазах родительницы зажигается неподдельный интерес. – Свидание?
– Ну… Вроде того.
– Как зовут? На каком курсе учится?
Выдаю маме краткую характеристику Никиты, и она удовлетворенно улыбается. Желает удачи и, дабы не мешать мне со сборами, удаляется.
Укладываю волосы легкими волнами и наношу тщательный макияж. Аккуратные стрелки, матовый тинт для щек, пара мазков туши по ресницам – и вуаля, я готова покорять сердца. Облачаюсь в стильное серое платье и, пару минут порывшись в шкафу, подбираю к нему розовую сумочку.
Никита подъезжает ровно в семь, о чем оповещает меня в смс. Выглянув в окно, замечаю его красный спорткар у ворот. Пора выходить.
Спускаюсь на первый этаж, вежливо улыбаюсь
