расскажу, мы все разойдемся, поспим нормально, затем встретимся веселые, радостные, готовые перегрызть глотку Кагану и обсудим. Ладно?
Последнее слово она впечатала словно генерал, недовольный офицерами.
— Придется поджечь еще несколько зданий. Вот здесь — гвардейские казармы. Пусть выбегают оттуда в чем мать родила. Это ослабит сопротивление. Сожги еще гребаный сад. Последнее что я хочу, чтобы мы бегали там за кем то.
— Там же. — попыталась встрять старух.
— Просто деревья. Если нужны — привезем еще. У нас будет казна! Вся сокровищница. Просто забудьте об этих мелочах. Нам нужно свергнуть Кагана и выжить сами! Хватит уже пытаться сохранить всякий сентиментальный мусор. Этот сад — просто сад. На его пепле мы вырастим новый. — Хала охрипла, но продолжала говорить и чеканить слова. — Так. Я что-нибудь забыла?
— Прачечную. — ответила Нарайа.
Хала посмотрела на чертежи, перебрала их и с недоумением посмотрела на женщину.
— С ней то что?
— Через неё водят девчонок к Кагану. — ответил Сайдун.
Нарайа кивком поблагодарила его.
Хала выдохнула.
— И прачечную.
Конрад рассмотрел отмеченные точки, посмотрел в глаза Хале, но смолчал. Она поняла всё без слов.
— Давай уже, говори. Тебе же есть что сказать? Что тебе не нравится?
— Мне придется сделать круг по всему дворцу. Сколько на это уйдет времени? Пока я добегу от первой точки до последней, вы успеете трижды убить Кагана.
Все посмотрели на чертежи, прикинули расстояние, Хала упала на стул в бессилии.
— В пустыню всё. Я больше не могу. Дальнейшее обсудим в следующий раз.
— Многие забудут. — сказала Нарайа.
— Остальные напомнят. — закрыв глаза рукой ответила Хала. — Прости, дорогая, если я продолжу… Даже думать не хочу.
Заговорщики выходили маленькими группами. А Конрад ждал своей очереди. Ему некуда было спешить, тем более он старался занять место подальше от Халы. Особенно в такие моменты.
— Чужак, — сказала она едва слышно, когда остальные гости вышли. — Останься. — перевела взгляд на Йорама, затем на второго мужа — Унгала. — вы свободны. Отдыхайте.
— Мы подождем.
Хала опустила руки на стол.
— Ваше время придет. Отдыхайте.
Мужчины сжали челюсти и вышли, бросив на Конрада подозрительный взгляд.
— Ты им до сих пор не нравишься. Никогда бы не подумала, что они будут ревновать меня к такому скучному человеку.
— Или думают, что я убью тебя.
— О, это было бы великое одолжение. — Она выдохнула и откинулась на стуле. — с каждой неделей я всё больше надеюсь, что нас раскусят и меня прямо здесь зарежут. Немного боли, но зато скольких мучений я избегу. Важные документы, прачечная, произведения искусства. Что за мелочность?
Хала покачала головой, безмолвные ругательства соскользнули с её губ, и она вдохнула, расправила плечи, приободрилась.
— Ладно, остались, все, кто нам нужен.
Она замолчала, и снова взялась за чертежи. Но её руки тряслись, несколько раз роняли уже поднятые листы. В бессилии она отбросила бумаги и опустила голову на руки.
— Ты сейчас скажешь, что мне лучше пойти отдыхать, поспать? Или хотя бы лечь на подушках?
Он молчал. Ему приходилось видеть загнанных людей, подобных Хале, которые работали, работали и не воспринимали никаких советов, кроме тех, которые рождал их воспаленный от недосыпа и утомления разум.
— Да, это было бы верным решением, — продолжала Хала, как если бы Конрад подтвердил её догадку, — Но надо разрабатывать план. Не спеша. Но чтобы все знали что делать.
— Я не буду поджигать дом советников.
Хала подняла ошалевшее лицо. В нем читались и страдание, и ненависть. Но Конрад объяснил.
— Пока я буду бегать, меня заметят и схватят. Лучше, если я подожгу казармы и несколько близлежащих зданий. Большой пожар привлечет больше людей и его сложнее будет затушить. Тем более, если это не спровоцирует панику с самого начала, то гвардейцы и другие не подумают, что это нападение. А два очага возгорания — уже сигнал для них. Я хочу выполнить свою часть уговора, а после этого наши пути разойдутся.
С каждым его словом Хала успокаивалась и внимательнее смотрела на собеседника. Она улыбнулась одними губами.
— А я то думала, ты станешь еще одним моим мужем, чтобы те двое не расслаблялись. Хотя нет. Любовником, который готов ради меня подставить шею.
Конрад нахмурился.
— Мне не нравится, как это звучит.
— Подставить шею? Залезть в логово скорпионов, уйти в пустыню в одиночку, бросить вызов шторму? Выбери что лучше.
— Я про любовника. — Ответил Конрад, и посмотрел в дверной проем, куда ушли мужья Халы. Там он встретился со злобным взглядом Йорама.
Но Хала этого не виделаю
— Любовник, друг, сообщник. Называй как хочешь. Но вопрос остается тем же. Как тебе пробраться во дворец? У меня была идея, чтобы втянуть тебя вместе с какой-нибудь группой людей. Акробаты, повара, торговцы, носильщики. Но тут случилась одна неловкость. Ты слишком тесно стал общаться с придворными.
Конрад сразу понял о ком речь, и не стал юлить.
— С Ламушем я разговаривал только два раза.
— У этого ублюдка достаточная память, чтобы тебя запомнить и с одного. И он проверять будет, чуть ли не каждого на входе.
Конрад приподнял бровь, еще раз глянул за спину Халы, но больше никто не выглядывал.
— В прошлый раз он стоял среди толпы вместе со своими девушками.
Хала сложила пальцы домиком.
— Потому что всё уже было готово. По нему не скажешь, но ради племянника он готов практически на всё.
— Даже стоять как рядовой стражник?
— Когда у тебя под боком две красавицы, то в чем проблема?
Конрад задумался. В голову тут же пришла самая явная мысль.
— Я могу уговорить архитектора, чтобы он взял меня на празднование, если его пригласят.
— Хорошая мысль. — сказала Хала. — Но есть одна особенность. Тебя досмотрят, а все, что не понравится, выкинут или отдадут на осмотр Ламушу. Так ты не сможешь спрятать бутылки с маслом.
— Но их спрятать можете вы. Где-то на территории дворца. Бочки, ящики, в куче старого белья.
Хала склонила голову на бок. Её взгляд бесцельно блуждал по планам дворца, будто она могла через бумагу поместить бутыли в нужное место.
— Рискованно. Их могут найти. Более того, их точно найдут.
— Перед праздником всегда идут приготовления. Разве не будет того же и здесь? Бесчисленное количество народа, бутылок с вином, корзин с фруктами. Подкупить слугу, дать обещание, да что угодно, чтобы оставить там всего несколько бутылочек? Если мы это не можем, тогда зачем вообще пытаться? Неужели кому-то будет дело до какого-то ящика или бочки?
Хала подняла на него невеселый взгляд.
— В том то и суть. Коридоры дворца и окрестности постоянно проверяют, убирают всё
