приедет механик и починит наши машины, и мы тронемся в путь. Мы обязательно вернемся. Наверное, летом, когда будет меньше дождей.
– Может быть, к тому времени, как ваши машины починят, – сказала миссис Парк, – вы все же решите остаться на неделю.
Углы комнаты затянулись лишайником теней, за окнами собирались черные тучи. Джошуа Парк принес чайник и чашки и снова ушел, заявив, что у него есть мысль насчет того, чем заняться.
Он вернулся с двумя коробками настольных игр и ящиком с кубиками «Дженга»[37]. Рассмеявшись, Сабина хлопнула себя ладонями по бокам, сказав, что теперь им определенно нужно будет выпить вина, и Блю почувствовала, как напряжение несколько ослабло. Она сможет продержаться еще одну ночь, даже еще две ночи, если они будут вместе, веселые, чем-то занятые, если она будет смотреть на эту немку с заразительным смехом, на старика с больным сердцем и не оглядываться на темные углы.
Они начали с «Дженги». Построили башню и, подбадривая друг друга, начали убирать кубики. Несмотря на свою сварливость, лучшим оказался Милтон, с гордостью заявивший, что практики у него на много лет больше, чем у всех остальных. Одна только Молли Парк играла через силу. После третьей ее попытки башня развалилась: одно неверное движение руки – и кубики посыпались вниз. Блю показалось, что миссис Парк сделала это умышленно. Игра явно не доставляла ей удовольствия.
Пока башню восстанавливали (абсолютный победитель будет определен по результатам трех попыток), миссис Парк сидела с недовольным видом, подсунув руки под себя. Башню строили Сабина и мистер Парк. Милтон разбирал упавшие кубики на кучки по три штуки и по очереди передавал их остальным. Сооружение получилось прочным, они снова начали играть, по очереди вытаскивая кубики – Милтон, миссис Парк, мистер Парк, Сабина. И, наконец, Блю.
Средний ряд, крайний левый кубик. Прикоснувшись к нему кончиком пальца, Блю вздрогнула и отдернула руку, словно обжегшись.
– Если дотронулась до кубика, нужно его вытаскивать, – сказал Милтон. – Правила есть правила.
Блю заверила себя, что ничего не случилось. Мимолетный пустяк, четыре ничего не значащих слова, больше это не повторится.
Протянув руку, она зажала кубик между большим и указательным пальцами, и огонь опалил их обоих. Нет, не пустяк. Не четыре ничего не значащих слова. Это были имена: Элеонора, Лорен, Джессика Пайк.
Блю нашла странное утешение в том, что это ощущение оказалось ей знакомо, однако опыт остался незавершенным. Имена не сопровождались ни зрительными образами, ни чувствами, а потому она не смогла их распутать, отделить одно от другого. Башня качнулась, Сабина ахнула, а Блю вздрогнула, слишком напуганная, чтобы отпустить кубик, слишком напуганная, чтобы его не отпускать. Женские имена кружились у нее перед глазами размытыми красками: зеленовато-серая безнадежность, темно-красная кровоточащая боль.
Элеонора.
Башня обрушилась, просыпая дождем кубики на стол и на пол.
Лорен.
Сабина рассмеялась, мистер Парк радостно вскрикнул.
Джессика Пайк.
– Это делает победителем меня! – торжествующе объявил Милтон.
– Теперь можешь положить кубик. – Сабина толкнула Блю в бок, та разжала пальцы, кубик упал, а имена расплавились в эфире.
– Но все равно у вас получилось очень неплохо. По-моему, кубики местами неровные. У вас очень хорошо получилось, – сказала миссис Парк, и муж положил руку ей на колено, останавливая ее.
– Это всего лишь игра, – пробормотала Блю.
Мистер Парк спросил, во что все хотят играть дальше.
– После того как меня короновали победителем «Дженги», – добавил Милтон.
Мистер Парк поставил на стол перед Сабиной две коробки с играми, однако миссис Парк поспешно их убрала.
Ее натянутая улыбка полностью погасла.
– Давайте займемся чем-нибудь другим. – Она беспорядочно ссыпала кубики «Дженги» в ящик, так, что крышка не закрылась, и ей пришлось с силой надавить на нее пальцем. – Я найду что-нибудь еще. – Плед упал на пол, и миссис Парк ушла, прижимая коробки с настольными играми к груди.
– Вот те на… – пробормотал Милтон, а Сабина поморщилась. Стиснув переносицу, мистер Парк вздохнул, и после этого наступила полная тишина.
Отсветы пламени в камине стали ярче, отбрасываемые ими тени очертились более четко.
Запахи щупальцами извивались в воздухе, кружились вокруг ноздрей Блю.
Затхлый, въедливый смрад давно не стиранного постельного белья, пота, плесени и плоти. Закашлявшись, Блю поднесла руку ко рту и крепко зажмурилась, не желая смотреть.
Элеонора, Лорен, Джессика Пайк.
– Господи, Блю, что с тобой? – Подавшись к Блю, Сабина положила руку ей на плечо. Ее рука дрожала.
Кивнув, Блю раскрыла было рот, чтобы ответить, однако отвратительный запах окутал ей язык, ударил в гортань, и это было хуже, чем любые выходки Боди, хуже прокисшего молока и заплесневелого печенья.
Выронив фуражку, Милтон с трудом поднялся на ноги и шагнул к Блю, чтобы помочь ей.
«О господи, – подумала та, – неужели никто не чувствует этот запах?»
Мистер Парк также вскочил с места, у него на лице отобразилось неприкрытое беспокойство.
– Тебе нездоровится? Ты бледная как… – начала Сабина, и тяжесть ее руки на плече, тепло ее тела сквозь ткань снова заставили Блю почувствовать себя человеком. – И тебя трясет.
Огонь в камине присмирел, запах рассеялся.
– А вот и я. – Миссис Парк ввалилась обратно в комнату, прижимая к груди коробку с пазлом так, словно это был ценный приз. Увидев Блю, она застыла на месте. – Что стряслось?
Милтон стоял перед Блю, мистер Парк – сбоку, а Сабина по-прежнему держала ее плечо. Блю тряхнула головой, очищая мысли, извинилась и почувствовала, как краска возвращается на лицо. Все пристально смотрели на нее.
– Все в порядке, – пробормотала Блю, обнаружив, что отвратительный привкус и тошнота ушли. На смену ужасу пришло чувство стыда. – Извините. Наверное, просто пониженное содержание сахара в крови.
– Да-да, хорошо, эта проблема решаемая. – Сходив на кухню, мистер Парк вернулся с большой жестяной банкой шоколадных конфет в обертке. – Не смотри на меня так, Молли; один раз можно отступить от правил и поесть от души.
– Вы испортите себе ужин, – с чувством произнесла миссис Парк, когда ее муж вручил банку Блю.
Взяв одну конфету, та сосредоточилась на сладком ири́се, покрытом шоколадом, с привкусом карамели и ароматом арахисового масла, стараясь изгнать из мыслей ужас, порожденный тем смрадом. Но это оказалось невозможно.
Миссис Парк аккуратно сложила карандаши и журналы на полу, освобождая место на кофейном столике. Она спросила у Блю, стало ли той лучше, не страдает ли она от гипогликемии, можно ли ей чем-либо помочь, но Сабина, заметив, что Блю неприятны эти пытливые расспросы, поспешила переменить тему.
– Вы не большая любительница настольных игр, Молли? – спросила она.
– Они предназначались для… – начала было миссис Парк, однако муж накрыл ладонью ее руку, и она сказала: – Если честно, нет.
Порыв ветра завыл и застонал в дымовой трубе.
Сабина взяла конфету.
Мистер Парк погладил жену по спине.
Подобрав с пола фуражку, Милтон расправил коричневую ленту на тулье.
В окно застучали крупные капли дождя.
– Так, хорошо; давайте обсудим тактику. – Лицо
