настоящего пороха не нюхавшие. И если бы не Сэнсей, то вряд ли бы вообще попали на этот фестиваль.
— Сэнсей, ну да… Конечно, — прозвище фронтмена «Папоротника» он выплюнула очень зло. И на губах ее заиграла презрительная улыбка. — Нашелся тоже… Уверена, что вы познакомились как-то по-дурацки. Не льсти себе, ты с твоими обормотами нафиг ему не нужен. Как только вы перестанете быть интересной байкой, он тут же вас забудет.
Кажется, ее бесит то, что я улыбаюсь. Хочется как-то укусить побольнее, вот и старается изо всех сил наговорить гадостей.
— Стася, а можно нескромный вопрос? — снова вмешалась в разговор Кристина. — Вы так Сэнсея не любите, он что, ваш бывший муж?
Глава 12
Стася уперла руки в бока, повернулась к Кристине и разразилась многоэтажной матерной тирадой. Потом ко мне, чтобы сообщить, что она думает о моих родственниках и друзьях, причёске и манере разговаривать. Потом досталось остальным «ангелочкам», Новокиневску, этому фестивалю и до кучи — Сэнсею.
— И вообще, знаете что? — резюмировала она, когда поток цветистых эпитетов иссяк. — Я вообще не обязана вас никуда провожать. Сами собирайтесь, уроды недоделанные!
После чего Стася круто повернулась на каблуках и стремительно скрылась за поворотом.
— Нифига себе… — обалдело произнес Бельфегор. — Дюша, ты за ней случайно не записывал?
— Тоже об этом подумал! — заржал Бегемот. — Как завернула, а! Я таких оборотов даже не слышал раньше.
— Культурная столица, фигли, — хохотнул я.
— Она точно его бывшая жена! — уверенно заявила Кристина. — Я такие вещи нюхом чую!
— А может твой нюх нас ещё и до этого их дворца молодежи доведет? — хмыкнул Бегемот.
Сначала мы все хором заржали. Потом точно так же хором замолчали.
— Ой, — поежилась Кристина. — Ветер такой холодный. Мы вообще где?
— Финляндский вокзал, — машинально ответил я. — Это станция метро площадь Ленина. А нужно нам, как я понимаю, на метро Петроградская…
— Это с самого начала можно было ехать на метро? — крутая нос в шарф, возмутилась Кристина. — Вот же дрянь, а… Зачем тогда она нас потащила вот так?..
— Может, так короче, — пожал плечами я. — Ладно, сейчас разрулим как-нибудь.
К заявленному началу мы опоздали минут на сорок. Потому что Питер я, в целом, знал, конечно. Но из другого времени и как турист, а не как абориген. Так что пришлось спрашивать дорогу сначала у элегантной пожилой леди, которая показала нам номер автобуса, потом у смеющейся парочки в самом автобусе. И то ли они неправильно сказали, то ли мы потом запутались в направлениях… В общем, чтобы «выслужиться» из каких-то узких переулков, нам понадобилась помощь колоритного бородатого бомжа. Который в весьма цветистых выражениях указал нам верный путь до того самого дворца молодежи. Совершенно по архитектуре на остальную Петроградку не похожего. Ну, это был советский такой дворец культуры. И рядом с ним возвышалась советская же гостиница.
— Наверное, уже все закончилось, — сказал Астарот, замедляясь. На его лице снова появилось смесь смущения и досады. — Нам ещё вещи собирать, на поезд же скоро.
— Что, думаешь, тебе твоего снежного ангела будут припоминать? — хохотнул я. — Не парься, Саня, кажется там у них какие-то более насущные проблемы…
На крыльце толпились люди. Привычного уже волосатого вида. Курили, трепались. У них какой-то перерыв что ли?
— О, а вот и наш владыка всех человеческих пороков! — раздался знакомый голос, растягивающий гласные. — Что-то вы задержались, что-то случилось?
Скорее всего, здесь на крыльце кучковались сейчас сплошные звезды русского рока. А может и нет. Я понял, что практически не знаю, как они все выглядели в молодости.
— Вот теперь уходить точно поздно, — я толкнул Астарота локтем в бок. — Нас заметили. Невежливо будет сделать вид, что мы проходили мимо и уйти.
— Мы не специально опоздали, — начал оправдываться Бельфегор. — Там получилось что-то странное, в общем… Когда та девушка нас бросила на том вокзале…
— Стася? — спросил Сэнсей. — Она разве не с вами?
— Чем-то мы ей не понравились, — развел руками я.
— В общем-то, вы ни на что не опоздали, — усмехнулся Сэнсей. — Ничего еще не началось, так что даже отметиться успеете.
— А надо как-то отмечаться? — спросил я. — В «Юбилейный» нам давали проходку, а тут…
— Нет-нет, ничего не надо, — замахал руками Сэнсей. — Давайте, я провожу.
Сэнсей ухватился за ручку двери, и мы всей гурьбой втянулись в холл дворца молодежи.
Народу, кстати, было не особо много. Никакого «человековорота», как в том же «Юбилейном». Скорее уж холл напоминал обычный какой-то более или менее активный день обычного дворца культуры. Кто-то подпирал стены, кто-то кучковался, передавая друг другу бутылки, кто-то ходил от группки к группке. Сэнсей шагал вперед, уверенно лавируя между людьми.
Мы пересекли холл, поднялись по лестнице, потом свернули направо в томный коридор. И чем ближе мы подходили, тем отчетливее становились громкие голоса.
— …а куда тогда он делся?
— Я звонила, он не отвечает.
— А кто отвечает?
— Никто не отвечает. Может быть, он в дороге, а может вообще спит после вчерашнего.
— Да не может он спать, я его видел два часа назад!
— А я говорила!
— Так, подождите! Он же должен был призы привезти…
— С добрым утром! Мы же про это и говорим…
— А как вообще так получилось?
— …я предупреждала, что он ненадежный и в последний момент обязательно что-то отчебучит!
— Что вы сразу про плохое думаете, — вмешался в разговор я. — Может он под трамвай попал.
Пять пар глаз повернулись ко мне и Сэнсею. Остальные «ангелочки» в холле отстали.
— Это шутка, если что, — поторопился оправдаться я. — Сэнсей сказал, что нам нужно где-то отметиться…
— Да теперь-то уж зачем, — махнула рукой очень тонкая брюнетка с обведенными жирной черной каймой глазами.
— И что теперь, все отменять? — всплеснул руками парень, как две капли воды похожий на «Ведьмака» из одноименной игры. Только помоложе. Но волосы седые. Или крашенные, в полумраке было не разобрать.
— А что мы можем
