привыкнуть и различать даже при насыщенном шуме городских улиц. Хочу заметить, перо не птичье, и в другие моменты оно будет абсолютно спокойно. Имеет слабый магический фон, ну к примеру, такой же, как если бы вы воспользовались магической омолаживающей водой для умывания. Внимания оно не привлечет, это точно.
Я, внимательно выслушав мастера, согласно кивнула. Мне это перо точно понадобится. Горьер и фрейлина увешаны артефактами, но они и слишком известные личности. А вот кроме них бывают другие опасные злодеи, которые могут носить с собой разные штуки. Эх, еще бы знать, что им всем от меня надо.
Дальше шли различные шпили, браслеты с тайниками и гибкие стержни, в которые легко было прятать документы. А последним на стол бородач выложил миниатюрный самодельный огнестрел с крохотными пулями-шариками.
— Если в шею или глаз, то скорее всего насмерть, а так только крови попускать, — весело объявил он. — Но в умелых руках может сослужить хорошую службу.
— Я забираю.
— Что именно?
И пока я решалась, как озвучить вопрос об оплате, и сможет ли Нинель покрыть мои расходы, бородач продолжил:
— Не раздумывайте, берите все!
— Все?
— Да, все. Вижу же, что угодил. За оплату не переживайте, все уже давно оплачено.
— Кем? — подняла на него взгляд и посмотрела в лицо. Глаз не видно, но они точно где-то там…
— Катариной Блэйк. Мы с ней давно хорошо знаем друг друга.
Я кивнула и сглотнула подступивший ком. Сама же меня в Штокенвильд упекла, сама же отсюда и вытащила. Что же, ладно, с этим я еще разберусь.
— Упакуете?
— Конечно, — радостно ответил мастер и, достав аккуратный тканевый мешочек, сложил все изобретения. Затем свернул остаток свободной ткани и перетянул кожаным ремешком.
В тот момент, когда бородач протянул и подал мне его в руки, раздался оглушительный взрыв…
27 Побег
Одновременно я услышала вскрик Нинель за спиной и возмущенно-удивленное ругательство бородача. Потом нас откинуло взрывной волной, практически друг на друга, обсыпало бетонной крошкой и мелкими острыми камнями. Кашель душил, но я, осознав, что разрушилась только одна перегородка и часть потолка, соскочила с пола и подала руку Нинель. Хозяин лавки, несмотря на свой вес, легко поднялся сам и, оценив разрушение, присвистнул.
— Девочки, мы так не договаривались!
— Мы тоже так не договаривались, — рявкнула Нинель. — Кому ты проболтался, старый черт? Люденик, ты мне обещал!
— Нинель, обижаешь! — поморщился бородач, недовольный тем, что озвучили его имя. — Я и нос на улицу не кажу, ждал вас один. Нет, это вы сами за собой хвост притащили! С кем общались, на того и шишки валите!
Мне до их перебранки было как до гнилой черешни, и перехватив сверток и зажав его под мышкой, я шепотом произнесла:
— У меня в свертке вибрирует перо, как ненормальное. Я даже через ткань чувствую! Надеюсь, тут есть еще один выход?
Бородач поморщился и кивнул. Коридор, ведущий к лестнице, был наглухо завален обрушившейся стеной. Путь назад был отрезан. Шаги где-то на первом этаже заставили нас пошевелиться. Мужчина кинулся к стенду с кинжалами, выдернул из ножен самый яркий образец, и тотчас же огромное деревянное полотно отъехало в сторону. Следом за хозяином мы протиснулись в узкий проход. Я шла посредине, за мной Нинель. Через несколько секунд проход закрылся, и мы оказались в кромешной тьме. Но не успела я спросить бородача о том, куда идти дальше, и есть ли у него магический фонарик, как услышала отдающийся эхом голос никого иного, как сумеречного дьявола.
"Они должны быть где-то здесь, ищите!"
От ужаса я почувствовала, как холод пробежался по спине и, отчаянно дернувшись, подалась вперед. Но бородач взмахнул рукой, приказав вести себя тише — нас от ищеек и полицаев, которые в этот момент отчаянно рвались внутрь разрушенного здания, отделяла лишь тонкая перегородка.
Едва касаясь пола ступнями, Люденик шел вперед, придерживая свое огромное пузо двумя руками. Впереди была только кромешная темнота, и куда он пер, я понятия не имела, но старалась не отставать и ориентировалась на слух. К тому же грела мысль, что рядом со мной тётушка. Хоть мы и знакомы совсем недавно, но ей я доверяла больше, чем бородачу.
Идти пришлось совсем недолго. Уже через пару минут Люденик остановился и, пошарив по стене, открыл еще один проход, скрытый за полусгнившей деревянной дверью. Затхлый теплый воздух встретил нас с распростертыми объятиями. Нинель откашлялась и где-то за моей спиной бранно ругалась, но шепотом. Бородач издал радостный возглас и объяснил:
— Даже не думал, что эта старая развалина откроется! Но сегодня, видимо, удача на вашей стороне, девочки!
— Где мы? — спросила я, осматриваясь.
— Это старые городские подвалы, здесь раньше устанавливались насосы для откачки дождевых и талых вод. Но теперь система водоотведения изменилась, насосов и в помине нет, а подземные ходы остались.
Лабиринт коридоров, несмотря на сырость и отсутствие освещения, все еще находился в хорошем состоянии, так что за время всего пути мы не встретили ни завалов, ни затопленных коридоров.
По моим расчетам день уже перевалил за середину, когда мы наконец-то выбрались на поверхность. Но, как оказалось, вовсе не в городе, а за его пределами, в рабочей зоне грузового порта, где один из рукавов подземелья выходил к огромному складу с оборудованием для ремонта.
Несколько рабочих, перемазанных и уставших, с удивлением уставились на нас. Долговязый и хмурый, в слишком чистой робе, схватил какую-то железяку с пола и грозно выступил вперед. Понятно ежу, нас тут совсем не ждали…
Но бородач ловко выудил из кармана своих широких штанин несколько блестящих монет и, подкинув их в воздухе, протянул самому главному. Мужик, цепким понятливым взглядом окинул нашу троицу, протянул руку за взяткой и, ощутив приятную тяжесть монет, благодарно кивнул. В тот же миг он и все другие работяги дружно отвернулись и принялись за работу, словно нас здесь и не было.
Я облегченно вздохнула. Разборок с пугливым простым людом не хотелось, а привлекать внимание полицаев тем более.
Люденик вывел нас наружу и, жестом показав следовать за ним, повел между покосившихся ветхих сараев.
Подошвы стоп просто гудели — мы прошли несколько десятков километров. В женских туфельках с тонкой подошвой это было еще то испытание. Нинель тихо постанывала. Если я каждый день, находясь в заточении в замке, изнуряла себя тяжелыми упражнениями, чтобы быть в отличной физической форме, то тетушка Медичи уже давно бросила себя истязать. Нет, конечно она не расплылась, как плюшка, и в ней еще чувствовалась сила. Но
