подбежал слуга с тарелкой и столовыми приборами. Место для Эрики он сервировал рядом с Грозным.
— Эй! Ну-ка тащи всё это сюда! — окликнул я слугу.
— Андерсен? Ах да, это же вы добыли мясо. — гигант ухмыльнулся, и обратился к слуге:
— Делай как он говорит.
Я хотел высказать всё, что думаю об оказанной мне «милости», но Эрика сжала мне плечо до хруста костей, и я промолчал.
— Ты переоделась — шепнул я ей, пока слуги наполняли бокалы и расставляли закрытые колпаками блюда.
— А? Ну да, кажется.
— Почему? Ты ведь убеждала меня, что твой прикид — самый модный!
Она отвернулась и запыхтела.
— В этом тебе гораздо лучше. — продолжил я.
— Знаю — коротко бросила она в ответ.
— Эрика, я не очень хорошо тебя знаю, но уверен, что дуться — это не естественное твоё состояние.
— Просто, мне вдруг показалось, что ты… Что мода после сегодняшнего вечера поменяется, вот.
— Я придумал новое направление в одежде? Да ну, брось, неужели никто не додумался совместить эти цвета?
— Конечно додумался! Просто давно и неправда.
— То есть, ты никогда не видела?
— Видела, конечно! Я разбираюсь в моде лучше тебя, поэтому, просто поверь. Нет времени объяснять. — она очаровательно улыбнулась.
И если я действительно ничего не понимал в моде, то в Эрике я кое-что понимал.
— Значит, мы будем законодателями моды вместе.
Эрика снова резко отвернулась и засопела, но вскоре расслабилась, когда слуги сняли с подносов колпаки. У неё на тарелке лежал хорошо прожаренный кусочек с зеленью и гарниром из овощей, а вот у меня… Я посмотрел в тарелки остальных аристо, но там было примерно то же самое.
Большой круг сырого мяса, чуть розоватого, вообще без прожилок и других вкраплений, зато поверх него — рисунок соусом, изображающий клановый герб. Вот только вместо моих стрелочек, расходящихся во все восемь направлений, у меня был нарисован длинный прямоугольник с округлым кончиком, а в нём — небольшое пустое пространство. Фаллический символизм рисунка был очевиден, даже если не знать, как он называется.
Никто не удивился поданному угощению. Мясо не резалось ножом, а Ясуо чуть не забился в припадке истерического хохота, когда сначала разглядел рисунок, а потом увидел, как я пытаюсь распилить еду столовым ножиком. Сам он подкинул свой кусок с тремя закручивающимися в спираль полосами соуса, взялся за катану, а в следующую секунду на тарелку осыпались аккуратно нарезанные кубики. Ингвар достал какой-то древний нож, и стал резать мясо им. У Маркуса из перчатки вытянулось короткое лезвие, и он стал подрезать круг с краешка, отправляя тонкие ломтики себе в рот второй рукой. Шин скрутил из мяса рулет и кусал его зубами, распахивая рот не хуже, чем наше мясо при жизни. У Эрики вообще не возникло проблем, как будто ей подали другое животное.
Грозный распростёр гигантскую, в пол-тарелки, ладонь над мясом, и стал одновременно резать и поджаривать его молнией. Он часто посматривал на меня и ухмылялся.
Я посмотрел на мясо магическим зрением, и понял, что оно светится с той же интенсивностью, что и мёртвая змея, а вот у Эрики — гораздо тусклее. Краем глаза я заметил, что Ингвар сейчас состоит из нескольких почти не связанных между собой энергетических пятен, таких же обособленных, какие он запускал в Снежку для демонстрации. При этом они начинали жить своей жизнью, и вспомнив, как кошкодевочка играла с собственной рукой, мне в голову пришла идея, как не просто нарезать мясо, но и выйти из положения достойно.
Сначала я направил энергию по краям и оживил полоски, длиной около десяти сантиметров, положил руки рядом с тарелкой, и сделал усилие, противоположное тому, каким удерживал энерго-големов в своём теле. Если бы я сделал такое с собой, то лишился бы пальца, или ноги, даровав им самостоятельную, пусть и не долгую, жизнь. Оживлённые ленты также отделились от мяса, и заползли на мои руки, не касаясь фиолетовых полосок, как я им и приказал. Когда они доползли до локтя, я проглотил сначала первую, а потом и вторую.
Опасения по поводу того, что разжевать мясо не получится оказались напрасными, оно буквально таяло во рту, стекая внутрь чистой энергией. И это пьянило. Не только чувство могущества, которое поднялось сразу после нескольких «капель», это было похоже на волну, что сметает все запреты и нормы приличий. Волна не давила на мозг, просто приносила возможности, и уносила страх. Да, у меня есть магия, и я не побоюсь ей воспользоваться. Это напоминало состояние спокойствия и собранности, в котором я пребывал, спасаясь от падения с корабля во время десантирования.
Я оживил то мясо, на котором был намазан белый соус, и отправил его через весь стол, автору этой шутки. Но не мне одному энергетическая подпитка придала храбрости. Грозный решил толкнуть речь.
— Наша империя, основанная моими предками, всегда ценила в людях способность отстаивать свои убеждения даже перед лицом самой смерти. Так завещали моему клану предки, и они помнили об этом, когда объединяли кланы в непобедимую силу, что захватила весь мир. И сейчас пришло время отправиться дальше. — он сделал паузу. Мясной «червячок» прополз уже около половины стола, никем не замеченный.
— Не долго осталось окраине империи быть окраиной. Мы — та сила, что расширит не только границы власти наших кланов, но и само представление о покорных человечеству землях! Пустошь расцветёт сотнями городов…
Ингвар тихо прыснул в кулачок с оттопыренным средним пальцем. Он быстро посмотрел на меня, потом на ползущее к Грозному мясо, а потом на самого оратора.
— Кракен? Тебя забавляет воля нашего императора? И разве не об этом твой клан твердит с окончания прошлой войны?
Ингвар демонстративно сделал глубокий вдох, прежде чем ответить.
— В этом мясе так много энергии, что меня заклинило. Правда, я не могу это убрать. — он показал Грозному средний палец.
— Ну так спрячь, и учти, что ты не сможешь прятаться под кораблём вечно.
— Да я правда не знаю, как так вышло! Продолжайте, я уже почти готов отдать жизнь за империю.
Грозный, как и все остальные аристо, предпочли сделать вид что не уловили сарказм в словах Ингвара. Я же был сосредоточен на управлении големом, вообще не предназначенным для действий на расстоянии. Но ползание — дело нехитрое, так что я пока что справлялся.
— Вам не может быть об этом известно, но мы столкнулись с врагом невероятно могущественным, врагом экзистенциальным. Ему не нужны ваши богатства, не нужна ваша служба, договориться с ним невозможно. Очень скоро он явит
