тут ты прав. Теперь твой кабак закрыт навсегда, — ухмыльнулся огромный детина с уродливым шрамом на виске.
* * *
Махаонов Феофан Борисович проводил взглядом своих бойцов, а когда они зашли во Фьёринтину, вышел из машины и закурил. Настроение было отличное.
— Приятно раздавить мелкую мошку, — прошептал Махаонов, выпустив облако густого дыма.
Его слов никто не слышал, так как водитель отправился на погром вместе с охраной. На небе светила яркая луна, а на улицах стояла могильная тишина. В кабаке раздались крики, глухие удары и звон бьющейся посуды. Эти звуки стали музыкой для ушей Махаонова.
— Отлично. А потом спалим эту халупу вместе с её хозяином, — улыбнулся толстяк и швырнул тлеющий бычок в темноту.
Внезапно всё затихло. Махаонов подождал пять минут, ничего не происходит. Ещё пять. Тишина…
— Проклятые идиоты. Решили вынести кассу и винный погреб? — вздохнул Феофан Борисович и сам направился во Фьёрентину. — Ну и какого хрена вы так долго во…
Махаонов начал с возмущений, но тут же замолчал и рухнул на пол, так как ноги внезапно перестали его держать. Пол и стены были залиты кровью его бойцов. В центре зала стоял Тихон Тихонович и пытался оттереть новенькую рубашку от пятен крови.
— Вот ты свинота непонятливая. Я же тебе говорил, что сверну шею, если решишь козни строить, — сурово сказал Тихонович и направился к Махаонову.
— Я-я-я… — задохнулся от ужаса барон. А когда Тихоновичу оставалось сделать лишь шаг до него, заголосил, срывая глотку. — Убивают! Полиция-я-я!
* * *
Забрав снаряды в КБД, я решил закинуть их на фронт, но почувствовал вибрацию мобилета. Пришло личное сообщение.
Тихон Тихонович: Племяш, нужна твоя помощь. Кажется, я прибил одного аристократишку.
— Да твою мать… Вы решили на меня скинуть все проблемы этого мира? — вздохнул я и открыл портал в Иркутск.
Глава 11
Вот за что я люблю Тихоновича… А действительно, за что я его люблю-то? Великовозрастный ребёнок, который только и знает, что пьянствовать, да по бабам шастать. Нет, он, конечно, взялся развивать сеть ночных клубов и с теплицей помог. Вот только не прошло и месяца, как он кого-то прикончил.
У входа во Фьёрентину я заметил десяток автомобилей. Водителей не было видно. При этом двери были открыты. Интересно, на кой-чёрт эти колымаги привезли на окраину Иркутска и бросили здесь? Может, угнанные? Впрочем, плевать. На часах четыре часа утра, и чем быстрее я решу проблему Тихоновича, тем быстрее смогу вернуться к проблеме с демонами.
Открыв дверь в ночной клуб, я тут же ощутил металлический аромат крови, и она здесь была повсюду. Чья-то нога свисает с люстры, оторванная голова возлежит прямо на барной стойке. Поломанная мебель. Ужас. Куски тел валяются повсюду. Как будто во Фьёрентину ворвался маньяк и устроил резню. А вот и маньяк. На полу, привалившись спиной к стене, сидел Тихонович и хмуро пил коньяк.
— Решил изменить цветовую гамму заведения?
— Чего?
— Это я у тебя должен спросить, какого чёрта тут случилось⁈ — выпалил я, выхватив бутылку коньяка из рук Тихоновича, а после запустил её в стену.
— Да вот, эти припёрлись и стали всё громить. Ну а я — просто защищался.
— И, как я понимаю, оборона оказалась успешной? — усмехнулся я.
— Успешной, — тяжело выдохнул Тихонович. — А потом сюда зашел вот этот. — Он кивнул на чистенький труп, лежащий у входа.
— Махаонов?
— Он самый. Это же его люди и были. Решил я толстяка припугнуть, ну и по морде пару раз дать, чтобы запомнил, что со мной связываться не стоит, а он взял да помер.
— Забил насмерть?
— Да я его даже пальцем не успел тронуть! — выпалил Тихонович, широко распахнув глаза, и тише добавил. — Видать, сердце не выдержало. Племяш, он так-то барон. Имперские следователи, ежели узнают, что это я его угробил, то каторги не избежать. Может, ты поговорил бы с Орловым?
— Зачем? — не понял я хода мысли дяди.
— Ну как же? Он же влиятельный, глядишь, поможет дело замять.
— Тихон Тихонович. Ерунды не городи. Я таких баронов уже упокоил вагон и маленькую тележку. Нет тела, нет дела. Иди умойся, я пока здесь приберусь.
— Так, а вдруг…
— Топай, — оборвал я Тихоновича и указал в направлении туалета.
Владелец заведения стыдливо отправился умываться, а я призвал Слая. Зелёное желе появилось у моих ног в ожидании приказа. Ппишлось немного повозиться. Отправил мыслеформу, прося его растворить все куски тел и кровь. Если кровь въелась в ковёр, то сожрать его полностью, если в пол, то растворить древесину так, чтобы кровь исчезла.
Слай радостно приступил к трапезе. А я нашел чистый стул, сел на него и устало вздохнул. Что за день такой? То одно, то второе. Хорошо, что все проблемы решаемые, а то бы… Вот он, красавец. Умылся.
— Ну, чего ты голову повесил? Лучше кофе сделай мне. Владелец ночного клуба, блин, — усмехнулся я, видя, что Тихонович ведёт себя, как нашкодивший котёнок.
— С молоком?
— Капуччино.
Дядя кивнул и отправился за барную стойку выполнять заказ единственного живого гостя. В ручной кофемолке смолол зёрна, отчего по заведению разнёсся приятный кофейный аромат, а после стал колдовать с молоком, взбивая его до пышной пенки.
— Тихонович, как здесь закончим, держи мобилет под рукой и днём и ночью.
— Случилось чего? — спросил он и протянул мне капуччино.
— Ага. Случилось, — хмыкнул я и взял дымящуюся кружку кофе. — Я, кажется, открыл портал в ад и скоро в Дубровке станет очень жарко. Может потребоваться твой талант потрошителя.
— Да иди ты. Я ж не каждый день народ гроблю, — смущенно улыбнулся он. — А что за портал? Насколько всё серьёзно?
— Да кто ж его знает? Но думаю, не меньше сотни тысяч демонов готовы ворваться к нам в любую минуту. К портальной двери уже стянулись боевые крылья, да и гаубицы туда отправил. Думаю, приём окажем достойный.
— А танки?
— Тьфу! Твою мать. Ты прав, у нас же ещё десяток танков имеется. Их тоже направлю на позиции. В целом ситуация паршивая, но не критическая. Наверное… — грустно улыбнулся я, глядя в пустоту.
— Ничего страшного, племяш. Дубровские и не из такого выбирались. Наш род
