Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
— Юпитер, изображенный Веррио, очень красив, — призналась девушка. — Но вы все же красивее.
Произнося эти слова, она смущенно потупила глаза, а про себя подумала, что никто на свете не может выглядеть лучше, чем граф.
— Вы мне льстите, — в свою очередь смутился Роттингем.
— Разве говорить правду — значит льстить? — удивилась Сиринга.
— А если бы я вам сказал, что вы очень красивы, — со своей стороны задал вопрос граф, — вы тоже назвали бы это лестью?
Сиринга смутилась, но уже в следующее мгновение ее лицо озарилось улыбкой, а на щеках появились две очаровательные ямочки.
— Я бы изо всех сил постаралась поверить в то, что ваша светлость говорит правду.
— Тогда я вынужден вам поверить.
— Как это, однако, досадно — слышать, что не следует говорить людям приятные слова, — проговорила Сиринга. — Помню, как мы с мамой как-то раз встретили одну леди с маленькой девочкой и мама сказала: «Какая прелестная у вас дочь!» — на что леди ответила: «Тише! Не нужно говорить подобные вещи в присутствии ребенка. Мы прилагаем немалые усилия к тому, чтобы она не выросла зазнайкой».
— А вы сами случайно не выросли зазнайкой из-за того, что ваша матушка хвалила вас? — поинтересовался граф.
— Моя мама всегда считала, что я всего лишь мила, — задумчиво ответила Сиринга, — потому что красоту она видела лишь в моем отце, а тот в свою очередь говорил так: «Если ты, когда вырастешь, станешь хотя бы вполовину такой красивой, как твоя мать, то это было бы великое счастье».
— Ну вот теперь вы выросли и скоро увидите, что масса мужчин будет говорить вам комплименты, восхвалять красоту ваших глаз и петь восторженные оды вашим изумительным бровям.
Сиринга рассмеялась:
— Вряд ли я встречу в жизни таких мужчин. Но даже если такое и случится, я попрошу их не говорить мне подобных глупостей.
— Вам не понравится написанное для вас стихотворение? — удивился граф.
— Все будет зависеть от того, кто его напишет, — ответила Сиринга. — Если его написал бы, например, один человек, то я… я была бы очень польщена.
— Можете быть спокойны, — ответил Роттингем, — я не пишу стихов и никогда не осмелился бы оскорбить вас скверным образчиком поэзии.
— Может, вы просто не считаете меня достойной стихотворения? — предположила Сиринга, но граф как будто не расслышал ее слов.
После ужина, когда они снова вернулись в библиотеку, Сиринга села на диван и сказала:
— Надеюсь, что сегодня я не оплошаю и не усну. Когда вчера вечером я пришла в свою спальню, то подумала, что вела себя неприлично. Но мне так сильно хотелось спать…
— Надеюсь, вы хорошо выспались? — поинтересовался граф.
— Просто чудесно. Я уснула, даже не закончив молитву. Но дверь я так и не заперла, хотя Нана настоятельно советовала мне это сделать.
На мгновение возникла пауза.
— Это почему же?
— Представления не имею, — призналась Сиринга. — Она стала рассказывать что-то о шайке разбойников, которая орудует где-то поблизости. Хотя я никогда не слышала, чтобы кто-то осмелился забраться в Кингс-Кип. Когда мы жили у себя в доме, нас никто ни разу даже не обворовал! — Она беспечно рассмеялась: — Мне кажется, Нана просто важничает. По-моему, ей нравится жить в вашем доме, ей здесь уютно, но ей недостает той роли, какую она играла в нашем маленьком домике. Там она была главной хозяйкой, все ее слушались, и никто не осмеливался ей перечить.
Они с графом проболтали о том о сем до одиннадцати часов вечера. Затем Сиринга перехватила взгляд своего собеседника, брошенный на каминные часы, и поняла, что ей первой следует сказать о том, что пора отправляться спать.
— Пожалуй, мне пора, — произнесла она. — Не смею более занимать вас разговорами, потому что вы явно хотите почитать. Надеюсь, мы поедем на верховую прогулку завтра утром?
— Если вы пожелаете, — отозвался граф.
— Вы же знаете, как я люблю верховую езду, — ответила девушка. — Мы можем устроить соревнование, но боюсь, что Громовержец легко обойдет Меркурия.
— Могу дать вам фору, — великодушно предложил Роттингем.
— Договорились, — согласилась Сиринга. — Я буду готова к девяти часам. — Она улыбнулась, учтиво поклонилась и добавила: — Спасибо вам… владыка Юпитер, за еще один… еще один прекрасный день. Я так рада!
Граф медленно встал. Однако Сиринга уже успела приблизиться к двери. Она обернулась и посмотрела на него огромными сияющими глазами.
— Жаль, — произнесла она, — что Веррио не мог видеть вас до того, как расписал потолок в банкетном зале.
Сиринга покинула библиотеку, дверь за ней закрылась. Граф посмотрел ей вслед, как будто ожидая, что она вернется.
Сиринга уже какое-то время читала книгу в постели, которую она выбрала в библиотеке.
На столике стоял канделябр с тремя свечами, край парчового полога был приподнят.
Вдруг она услышала, как дверь открылась, но обернулась не сразу, потому что решила, что это зашла Нана, которая что-то забыла в комнате. Затем дверь снова закрылась, и Сиринга поняла, что в спальне кто-то находится. Повернув голову, она увидела графа.
На нем был длинный парчовый халат с высоким бархатным воротом, над которым торчал белый воротничок ночной рубашки. Даже в этом домашнем облачении он был очень хорош собой. Глаза его горели странным блеском.
Сиринга опустила книгу.
— Вы пришли пожелать мне спокойной ночи! — воскликнула она, и в ее голосе прозвучала почти детская радость. — Как это мило с вашей стороны! Я не могу выразить вам, как я скучаю по маме. Она поступала точно так же, когда я ложилась спать.
Граф медленно прошел через всю комнату и, подойдя к кровати, присел на самый ее край.
Лежа на огромных подушках, Сиринга показалась ему удивительно юной и хрупкой. Свет, падавший на ее волосы, делал их похожими на жидкое золото. Граф заметил, что ее тонкая ночная рубашка с маленьким кружевным воротничком до самого горла застегнута на пуговицы. Рукава были длинными, с кружевными манжетами, из-под них виднелись длинные изящные пальцы.
Она выглядела как маленькая девочка, однако сквозь тонкий полупрозрачный муслин нельзя было не заметить нежные очертания ее красивой груди.
— Когда я была ребенком, мама обычно рассказывала мне на ночь сказку, — продолжила Сиринга. — Теперь мне приходится самой читать на ночь интересные истории. Мне нравится засыпать, думая о подвигах смелых людей или о далеких странах, в которых мне вряд ли доведется побывать.
Граф молча продолжал смотреть на нее, как ей показалось, каким-то необычным взглядом. Она инстинктивно поняла, что его что-то беспокоит, и потому поспешила добавить:
— Я знаю, что ваша мама умерла, когда вам было всего два года. Должно быть, вы, сами того не понимая, ужасно тосковали по ней.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
