— А! Что-то вы припозднились… Не растрясло бедняжку на наших дорогах? В её-то положении.
Мы с Егором застыли на месте. Я скривилась и вытаращила глаза, Егор же продолжал улыбаться, а глазами будто искал запасной выход.
— Ты же сказал, что не говорил! — я яростно зашипела.
— Я и не говорил! — не менее яростно раздражённым гусем зашипел в ответ Егор.
— Мне Ольга позвонила, шпионы. И всё рассказала. Ещё полторы недели назад. Так что говорите, заговорщики, кто у меня будет? Внук? Внучка? Или оба сразу?
Мама Егора мягко высвободила меня из объятий Егора и повела в дом.
— Пойдём, дорогая, я тебя чаем напою. Кусок пирога возьмёшь. Есть, наверное, безумно хочешь! Я так всю беременность ела мясо. Вон видишь каким сын вырос… — женщина вдруг остановилась и обернулась, строго выговорив Егору: — А с тобой я потом поговорю.
Я мельком взглянула на побледневшего Егора: сразу понятно, кто в доме хозяин.
Ладно, попробуем познакомиться с такой мамой. Пока она мне очень нравилась. Посмотрим, что будет дальше.
Восклик Егора вызвал у меня смешок. Забавная у него семья.
Глава 29. Пирожки со смаком
Дом у родителей Егора и вправду был большим. Место живописное, воздух вкусный и вообще! Была уже даже рада, что не отказалась. На удивление никто ко мне не лез, не занудствовал, мораль не читал. А ещё что отец, что мать Егора оказались людьми весёлыми и позитивными — это несмотря на их профессию! Думала, они уставшими циниками будут, но нет. И в первую очередь досталось Егору.
Видать он в чём-то провинился перед родителями. Напоминало все разговоры из Гарри Поттера, когда все боялись называть по имени Тёмного Лорда. Только выглядело так: «ты понимаешь, о ЧЁМ мы говорим?», «ты про ЭТО не забыл?», «когда решишь СВОЮ ПРОБЛЕМУ?». Занятно выходило. Лицо у Егора начинало возмущённо пунцоветь, его мама занималась художественным вскидыванием бровей, а рослый и бородатый отец, напоминавший мне скорее спелеолога или барда родом из шестидесятых, запускал руку в густые светлые волосы и многозначительно хмыкал. Мне так и хотелось сказать, что неприлично говорить про тайны при ком-то чужом, что мне тоже интересно, но вскоре разговор о тайнах сошёл на нет. Нас с Егором усадили за стол на веранде, где я начала с аппетитом поглядывать на пироги и чай, а ещё креманку с вареньем. Нет, ударяться в поклонницу сладкого я не хотела, но выглядело всё очень вкусно.
Егор поспешил сесть со мной рядом на плетёном диванчике, перехватив левую руку под столом и сжав её в горячих ладонях.
— Что это у тебя? — мама Егора ткнула пальцем в его рот. — Откуда? Ты что, со столбом целовался?
— Нет, с моим женихом, — широко улыбнулась и тихо ответила.
Такое развитие событие повергло нас в пучину тишины. Егор сжимал мою руку и нервно постукивал ногой, я пожёвывала язык и корила себя за болтливость, а родители переводили любопытные взгляды с моего виноватого лица, на лицо Егора и обратно.
— Мама, папа, это Валя.
Я кивнула и снова улыбнулась. Напряжение потихоньку росло и Егор пытался его сгладить. Мда, знакомство получилось с перчинкой!
— Валя, это моя мама — Тамара Владимировна, папа — Александр Григорьевич.
— Очень приятно, — снова кивнула и сжала до хруста ладонь Егора.
Складывалось такое ощущение, что мы — нашкодившие школьники, нам влепили по двойке за то, что разговаривали на уроке или потому что целовались в туалете и строгий завуч поймал нас с поличным.
— Ну, почему ты нам ничего не сказал? — Тамара Владимировна грозно нахмурила брови и принялась разливать душистый ароматный чай по пузатым чашкам. — Почему из тебя вечно нужно всё клещами вытаскивать?
— Мам…
— Егор, ну неужели ты думаешь, что лучше такие вещи от посторонних узнавать? Что дальше?
— Ничего, — тихо вклинилась в разговор и придвинула к себе чашку. Теперь строгие взгляды переключились на меня.
— Как это ничего? — мама Егора не унималась.
Я же перевела взгляд на Александра Григорьевича. Тот задумчиво лохматил бороду и слишком довольно поглядывал на меня. Вот в кого Егор такой невозмутимый. Мужчина и впрямь не собирался как-либо реагировать, просто наблюдал за бесплатным цирком и слабо посмеивался.
— Ну, так.
— А где вы живёте?
— В одном подъезде, — снова улыбнулась и отхлебнула вкусного чая.
Перед глазами разворачивалась картина маслом! Как любила говорить моя мама: от поведения дикарки на него напал столбняк; так и тут. Столбняк вышел качественным, красивым.
— Егор живёт надо мной, на седьмом этаже. А я снизу, в своей квартире на шестом.
— Вы… вы уже съехались?
— Нет и не собираемся, — я без спроса взяла пирожок и косо посмотрела на Егора. Лицо у него было непередаваемым. Взгляд он мне вернул настолько дикий и яростный, что я даже подавилась. — Нас всё устраивает, да, Егор?
Ответом послужили стиснутые губы и нахмуренные брови.
— Не совсем. Всё будет по-другому. Скоро!
— Да? — я таинственно улыбнулась.
— Да…
За нашим переглядыванием, как за танцем клюшки и шайбы, наблюдала Тамара Владимировна, напрочь позабыв обо всём. Её брови неумолимо тянулись к линии роста волос, а вот глаза становились всё круглее и круглее.
— Видите ли… — я прокашлялась и задорно улыбнулась, — у Егора столько тайн. Я даже подумала, что у него студия для взрослых в квартире.
— Что за глупости ты говоришь? — Егор даже воздухом подавился.
— Да ты звуки не слышал! Будто мне бесплатно канал определённого содержания подключили! Напрямую! А фифочки?
— Фифочки? — Тамара Владимировна оживилась.
— Мам, ты же знаешь…
— Да, я знаю. Но не о фифочках! — мама Егора смягчилась и улыбнулась. — И много этих фифочек?
— Много! — я потянулась за вторым пирожком с капустой, очень уж вкусные они были. — Все эти стоны, крики… Прочее. Что тут можно было подумать? Егор ведь даже из своей работы сделал тайну Мадридского двора!
— Ты преувеличиваешь…
— Не преувеличиваю! Сказал бы сразу, может, и жили бы уже вместе. А так… — я яростно зажёвывала неприятные воспоминания пирожком. Глупая обида не хотела меня отпускать. — Ещё твоя сестра…
