Книга Лови момент - Тара Девитт

Пожалуй, здорово, что все они меня поддерживают, пусть даже чересчур усердно.

Тем временем Фишер стоит прямо передо мной и ждет. Издав дурацкий смешок, принимаюсь выискивать подходящую мелодию.

– Какая музыка сильнее выбесит сусликов? Может, джаз? – Что-нибудь не слишком быстрое, сердце и так скачет галопом.

– Помни, нам тоже придется слушать.

– Значит, Кенни Джи?

Фишер уклончиво хмыкает. Включив случайную радиостанцию, приглашаю его в дом.

– Позволь угостить тебя обедом, – говорю я, едва мы оказываемся на достаточном расстоянии от музыки, напоминающей саундтрек к «Бриджертонам» [16], и можем расслышать друг друга. – В качестве благодарности за помощь. – Нужно выиграть время, дабы собраться с духом и предупредить, что история с поцелуем разнеслась по всему городу.

Ожидаю возражений, однако, к моему удивлению, Фишер просто отвечает: «Я бы поел», и усаживается за кухонный стол. От его по-мужски уверенной позы – локти уперты в столешницу, ноги расставлены – у меня внутри все волнуется и бурлит, словно газировка, в которую бросили таблетку «Ментос». Видимо, заметив выражение моего лица, Фишер прибавляет:

– Что? Ты же сама сказала, здесь не приняты пустые жесты.

В памяти весьма некстати всплывают его слова: «Может, мне нравится долго, медленно и с удовольствием?»

Сердце колотится где-то в горле. Так, срочно нужно отвлечься.

– Откуда ты знаешь, как бороться с сусликами?

Понятия не имею, чем накормить прославленного повара. Уж точно не остатками его собственной стряпни.

– Во Франции я жил на ферме у моего наставника. Не уверен, что это были именно суслики, но грызунов там водилось великое множество. Он заставлял меня каждый вечер колотить в барабан – дескать, чтобы их отпугнуть, а может, просто для собственного развлечения. Кто знает? – Фишер фыркает. Взгляд его затуманивается. – Когда дело касалось сада, он вел себя как настоящий говнюк.

Я смеюсь – возможно, чересчур громко и неестественно.

– Не суди слишком строго. Труд создателя тяжек.

– Комплекс бога у него тоже был, и еще какой.

Кидаю Фишеру помидор черри. Он ловит его ртом, самодовольно улыбается, жует. До чего сексуально.

– Да, да. Будь моя воля, своими руками придушила бы этих мелких ублюдков, – признаю я, еле сдерживая вновь разгоревшийся гнев. – Я надеялась, в этом году георгины все-таки расцветут. – Ставлю на стол тарелку с легкой закуской – крекеры, сыр, мясо, фрукты.

Бросив в рот ягоду марион [17], Фишер удовлетворенно мычит. Такой же звук он издавал, попробовав скон Саванны. Наблюдая за ним, потихоньку успокаиваюсь. Пожалуй, с этим человеком мне комфортно. Нам обоим довелось оказаться друг перед другом в уязвимом положении. Даже если Фишер до сих пор питает неприязненные чувства к маленьким городкам, вряд ли он направит поток сплетен против меня или попытается сорвать злость другим способом.

– Позволь поинтересоваться, почему ты сажаешь цветы? – прерывает он мои размышления.

– В каком смысле?

– Ну… у тебя большой цветник. Обычно огородники сажают помидоры и кабачки. В общем, съедобное.

– Значит, раз цветы нельзя есть, это пустая трата времени? – Не ожидала от себя такой резкости.

Фишер приподнимает бровь. Кажется, я невольно подставилась.

– Я так не говорил. Просто овощи выращивают из чисто практического интереса. А цветы? Хочу понять ход твоих мыслей, только и всего.

Вот оно что.

– Извини. Мне до сих пор немного… – Развожу руками. Фишер кивает. Он явно ждет продолжения. Я и так раскрылась перед ним дальше некуда – целовалась в библиотеке, рыдала на груди, выболтала о себе всю подноготную. Наверное, уже можно ответить откровенно. – Вначале я действительно посадила огород, но потом прочла, что огурцы лучше растут рядом с подсолнечником. Огуречные усики опираются на стебли подсолнухов, а широкие листья создают тень. И это не единичный пример – клубника прекрасно соседствует с бурачником, так как цветы привлекают пчел и других насекомых-опылителей. Сперва пришлось нелегко: я не сразу научилась поливать в меру, злоупотребляла удобрениями. – Смеюсь. Фишер тоже улыбается. – Но главное… когда мне наконец удалось что-то вырастить, я впервые почувствовала себя… – Умолкаю, пытаясь подобрать подходящее слово.

– Всемогущей? – подсказывает он.

– И это тоже, – отшучиваюсь я. – Вообще-то, хотела сказать «не безнадежной». – Его улыбка гаснет. – Понимаешь, у меня нет особых достижений. Я не гениальная, но и не тупая, не спортивная, но и не рыхлая, не бойкая, но и не робкая. С внешностью то же самое. Блондинка или брюнетка? Ни то ни другое. Не высокая, но и не низенькая. Не пышная, но и не тощая. Сплошные «не». – Взгляд Фишера жжет, словно каленое железо, тем не менее продолжаю: – Я никогда не надеялась совершить что-нибудь выдающееся. Мы с братьями не делились друг с другом мечтами. У меня остались немногочисленные воспоминания о родителях, в основном о маме, и я цеплялась за них изо всех сил. – Наверное, братья не захотели жить в родительском доме по той же причине: их воспоминания ярче, им от этого тяжело, а мои слабее, и я боюсь их потерять. – Но… впервые вырастив дурацкий цветочек, я поняла, что способна принести в мир нечто прекрасное, созданное своими руками. – Набираюсь храбрости, заглядываю Фишеру в глаза. – Я часто размышляю о предназначении цветов. Они привносят толику красоты в печальные события, такие как похороны, помогают выразить чувства, которые не описать словами, например, в свадебном букете. – Беру с тарелки кусочек сыра. – Свои цветы я обычно бесплатно отдаю для украшения местных магазинчиков или продаю на ярмарках в городе или в Юс-Бэй.

– Почему ты не берешь за них плату? – спрашивает Фишер.

Растерянно моргаю.

– Ну… деньги не главное. Я люблю дарить цветы. Мне нравится их выращивать. Те, кому я их отдаю, не так уж в них нуждаются, чтобы платить.

– Потому что цветы нельзя съесть, в отличие от помидоров и кабачков? – с вызовом говорит Фишер. – Если тебе нравится какое-то занятие, это не означает, что ты не заслуживаешь вознаграждения или признания. Например, в виде оплаты.

Меня подмывает ответить расхожим штампом вроде «счастье не купишь» или «важен процесс, а не результат», но в данном случае это будет не вполне искренне. Мне действительно хотелось бы превратить хобби в профессию – выращивать цветы на продажу, добиться успеха, зарабатывать своим делом на жизнь.

Впрочем, пора вернуться с небес на землю. Кто я такая, чтобы желать для себя большего? Мне слишком долго внушали: мои любимые занятия – просто глупые причуды. Сами слова «Хочу профессионально выращивать цветы» звучат непрофессионально, ведь у меня нет ничего из того, что люди, подобные Иэну, считают мерилом знаний и успеха. Ни специализированного образования, ни навыков управления компанией. В