неизбежная перспектива публично отчитываться о своих оплошностях откровенно угнетала. Он до последнего надеялся, что им с Оксаной удастся обсудить эти щекотливые вопросы наедине, но все указывало на то, что девушка намеревалась сделать его экзекуцию именно публичной.
И ее можно было понять. Ведь все члены ее большой семьи, так или иначе, посвящены в детали недавних событий, и пытаться что-то от них утаивать представлялось бессмысленным. Оксане бы в любом случае пришлось им все рассказать, а так она просто экономила свое время. Да и сбежавшая гулять Ксюшка теперь не создавала проблем при обсуждении щекотливых вопросов, не предназначенных для детских ушей.
Девушки ловко и споро накрыли стол, и вся компания уселась завтракать. Несмотря на внешне непринужденную и расслабленную атмосферу, в воздухе чувствовалось нешуточное напряжение, и звон вилок по тарелкам только дополнительно оттенял общее молчаливое ожидание.
– Ладно, Гриш, – заговорила, наконец, Оксана. – Думаю, будет лучше, если ты начнешь с самого начала.
– Умеешь же ты людям аппетит портить! – недовольно проворчал бородач, уткнув взгляд в тарелку.
С самого детства Оксана являлась для него своего рода старшей сестрой, взыскательной и строгой. А потому Гриша даже сейчас, по прошествии стольких лет, всякий раз тушевался под ее пристальным взглядом.
– Ну, не знаю, не знаю, – подал голос Николай, демонстративно активно работая челюстями, – мне, знаешь ли, куда сильней испоганила настроение новость, что тот камнепад организовал ты. Так что на твоем месте я бы сидел тихонько и не жаловался.
– Коля, умолкни! – рыкнула Оксана на неугомонного сына, который, казалось, считал своим священным долгом засадить в каждого встречного ядовитую стрелу своего сарказма.
В ответ парень только молча пожал плечами и продолжил орудовать вилкой.
– Ну, Гриш, – девушка снова повернулась к несчастному «подсудимому», – откуда ноги-то растут?
– Издалека, – буркнул тот, по-прежнему не поднимая взгляда, и это более чем прозрачно намекало, что подробности слушателей вряд ли обрадуют.
– Мы никуда не торопимся.
– Знаешь… я ведь… – Гриша помотал головой, словно пытаясь вытрясти из нее застрявшие слова. – Несмотря на то, что… все еще… черт!
Он чувствовал себя пулеметом, в ленте которого притаился заминированный патрон, и с ужасом наблюдал за тем, как тот неумолимо приближается вместе с каждым произнесенным словом. Гриша вздохнул. Сейчас будет взрыв.
– В общем, где-то с месяц назад мне позвонила Ирена.
– …!!! – кулак Оксаны в сердцах ударил по столу.
Наступившее долгое и тяжелое молчание не решился прервать даже острый на язык Николай.
Несмотря на прошедшие с тех пор годы, все еще прекрасно помнили, как мать Оксаны объявила Облаву на собственных дочь и внука. Облаву, закончившуюся позорным поражением Ирены и ее единомышленников с их последующим изгнанием из Стаи. Быть может, время и способно залечить многие раны, но болезненно кровоточащее воспоминание о том, как родная мать однажды хладнокровно приговорила тебя к смерти, ни стереть, ни приглушить невозможно. Трудно сказать, что думала о тех давних событиях сама Ирена, но вот Оксана так ее до сих пор и не простила.
И точно так же ни для кого не являлось секретом, что между Иреной и Гришей существовали довольно близкие отношения. Если Оксана являлась для него кем-то вроде сестры, то Ирена выступала, скорее, в роли молодой школьной учительницы, подарившей еще безусому юнцу первый сексуальный опыт.
Гриша всегда славился своими любовными похождениями и менял женщин как перчатки, забывая о своих подругах буквально на следующий день. Обо всех, кроме одной…
Во время той памятной Облавы он был поставлен перед непростой дилеммой, требовавшей от него принять чью-либо сторону, и просто уклонился от принятия решения, препоручив все воле всевышнего. Так уж сложилось, что вне зависимости от исхода он в любом случае оказывался проигравшим, потеряв кого-то из близких людей. Гриша прекрасно понимал мотивы схлестнувшихся сторон, и признавал, что Оксана была в своем праве, когда изгоняла мать из Стаи, но все равно он потом почти месяц с ней не разговаривал.
Чуть позже он все-таки оттаял, и только сейчас становилось понятно, почему именно.
– Вы с ней все еще… общаетесь? – вспышка первоначального гнева схлынула, и Оксана заговорила уже более спокойно.
– Так, созваниваемся время от времени, – Гриша упорно продолжал таращиться в уже пустую тарелку.
– И все?
Оксана вопросительно приподняла бровь, и Евгению подумалось, что служи она в Инквизиции, то имела бы чин никак не ниже генеральского. Прилюдно вытрясать из провинившегося подчиненного подробности его личной и даже интимной жизни – для подобного измывательства требуется весьма специфический склад характера. Журналист на секунду представил себя на месте несчастного бородача, и его всего передернуло.
– Ну был я пару раз у нее в Финляндии, и что? – угрюмо пробормотал тот. – Это теперь преступление, что ли?!
– Нет, разумеется, просто я хочу лучше представлять себе общую картину, – Оксана равнодушно пожала плечами и взяла в руку чашку кофе. – Итак, что нового она тебе поведала в тот раз?
– Ирена была крайне встревожена, – Гриша вскинул голову и посмотрел на нее чуть ли не с вызовом. – За прошлый год в финские органы внутренних дел из России поступило несколько запросов, касающихся семей Вельгер и Сванссен. Кому-то здесь не давали покоя подробности биографий и личной жизни как твоей собственной, так и твоей родни.
– Вот как? – чашка с кофе застыла на полпути ко рту, после чего медленно вернулась обратно на блюдце.
Отношения Оксаны с дальними финскими родственниками никогда не отличались особой доверительностью. Кирилл, ее отец еще поддерживал какие-то контакты, да и то больше в силу формальных причин и элементарной вежливости. Ну а после изгнания Ирены уровень взаимодействия и вовсе оказался в состоянии полной заморозки.
Тем не менее, безопасность племени в целом всегда стояла выше любых личных амбиций, и каждая Стая крайне ревниво следила за любыми событиями и процессами, способными поставить его существование под угрозу. Так что финские госструктуры также находились под неусыпным контролем внедренных агентов, и подобные подозрительные запросы отслеживались максимально дотошно и тщательно. Можно было не сомневаться, что в ответных материалах не содержалось ничего, кроме пустых официальных отговорок. Но вот кто именно направлял эти запросы отсюда, из России?
– И у кого же внезапно возник такой живой интерес? Кто тут у нас такой любопытный? Удалось выяснить?
– Да, конечно. Все обращения, как официальные, так и пришедшие окружными путями, так или иначе, поступали
