голос магической силой. — А о том, что он показал настоящий героизм, огромную силу и острый ум.
— Граф Косаткин, вы кого предлагаете в качестве генерал-губернатора: себя или Кальмарова? — усмехнулся Орлов. Улыбнулся и Кабаргин, вместе со многими сидящими в зале.
А я внимательно их слушал. И готовил свою «шутку», иногда переключаясь на точку зрения Зырика.
— За себя я уже всё сказал вам при встрече, — невозмутимо ответил Косаткин. — Нужно сосредоточить все усилия на ремонте флота и уничтожении опасности на торговых путях. Владивосток беднеет с каждым днём. И эта проблема решается только силами флота. Причём, одним из самых эффективных орудий в борьбе с морскими чудовищами является как раз граф Кальмаров. Без него блокаду не снять.
— Флотоводец, который не справляется с большими рыбами, — Амурский оскалился. — Позор.
— Князь, который не справляется с эмоциями и собственной внучкой — трагедия.
Честно говоря я думал, что в следующую минуту Амурский перевернёт стол и попробует оторвать Косаткину голову. Его глаза расширились и выглядели дико, как у рассвирепевшего от ярости тигра.
Об этом же говорила и его аура, которая вспыхнула ещё сильнее.
Но нет. Амурский держался.
Правда, думаю, в список своих врагов он теперь записал и Косаткина. Где-то строчкой чуть ниже меня.
— А что предлагаете вы, Амурский? — Орлов обратился к нему, словно не заметив его состояния.
— Порядок. Железной рукой я наведу порядок, мобилизую все ресурсы города и вычищу крыс из Владивостока. А затем сделаю то, с чем не справился адмирал — порублю на куски каждую морскую тварь, которая посягает на идущие в город суда. Найду причину из возникновения и уничтожу её. Даю слово князя.
И впервые за весь совет я увидел одобрительный блеск в глазах Орлова. Сказанное Амурским попало точно в его замысел, как военного человека.
Они были близки по духу. Куда ближе, чем с Косаткиным или кем-либо ещё.
Надо было срочно изменить этот баланс.
— Пока что морских тварей рубил только я. А вы, князь, не сделали ничего. «Тайгой» руководит ваш сын, а вы прозябаете в своём поместье. И стоит лишь чему-то вам не понравится, как вы тут же теряете над собой контроль и холодный рассудок. Для руководителя это критично. Тогда как адмирал Косаткин даже в самой сложной ситуации держит себя в руках и принимает взвешенные решения.
Ещё один убийственный взгляд и невысказанные слова. Но мне к таковым было не привыкать.
Орлов задумчиво вздохнул. — Я услышал ваши мнения, господа. Каждое из них будет учтено в принятии мною правильного решения. Теперь я отлучусь в комнату для размышлений, а вы пока постарайтесь не убить друг друга.
Он встал и отошёл в дальнюю часть зала, скрывшись за неприметной дверью.
На несколько долгих минут повисло тяжёлое безмолвие. Даже в зале не было слышно шепотков.
Пока её не прервал покачивающий головой Косаткин.
— И как вы только смогли поступить так со своей внучкой? Я не понимаю. Сослать её в место, где из молодых девушек выжигают все эмоции, превращая их в бездушных кукол… И из-за чего? Только потому что она заговорила с человеком, чья мать не была аристократкой? Ужасно.
— Это внутреннее дело моего клана, — прорычал Амурский. — Не лезь не в своё дело, Косаткин.
— О чём вы? — я нахмурился и принялся искать в зале Елену. Нашёл ряды рыжих Амурских, где заприметил и Виталия. Но Елены там не было… Я тут же потребовал резче. — Адмирал, объяснитесь!
— Сегодня князь Амурский отправил свою внучку в Костромской Институт Благородных Девиц. Заведение прозванное тюрьмой для непослушных дочерей, где их чувства и эмоции выжигаются до минимума. Применяя безшрамные пытки и психические препараты на основе макровой пыли.
Грохнуло моё упавшее кресло.
Я быстрым шагом пошёл в сторону выхода, прикладывая все усилия чтобы прямо в этом зале не обезглавить Андрея Амурского. И только потому, что должен был проверить всё сам!
Пытки. Препараты.
Ради чего⁈ Чтобы просто держать под контролем⁈
Я знал, что такое переработка психики. Я сам прошёл через этот ад, чтобы стать псиоником. И никогда не позволю пройти через него человеку, которому просто не повезло родиться в семье психопата.
— Ещё один шаг, ублюдок, и я объявлю тебе клановую войну на уничтожение, — рыкнул мне в спину Амурский.
Следом поднялись со своих мест все члены клана Амурских и представители вассальных родов. Готовые ко всему.
И я остановился.
Чтобы ответить так, как он этого заслуживал.
Глава 11
— Если то, что сказал адмирал правда, то это я объявлю войну. На твоё личное укрощение! — я повернулся, смотря Амурскому прямо в глаза. — Хоть подними против меня всю «Тайгу», но совершать подобное преступление против своего рода — это худшее, что может сделать его глава.
А потом я обернулся к членам «Тайги». — А вы что молчите? Съели то, что одну из вас отослали в пыточную⁈
— Это не пыточная! Это институт, там их учат! — проблеяли из их рядов.
Но тут же поспорили с другой стороны зала. — Ложь! Из Костромского возвращаются без души!
Начался гвалт и крики. Но замолкли моментально, как Амурский сдвинулся с места в мою сторону.
Вот только…
Послышался глухой удар.
Могучий Князь Андрей Амурский упал со связанными между собой шнурками. Моя маленькая пакость, устроенная через Зырика с помощью телекинеза.
Но никто не смеялся.
Даже я.
— Любого кто попробует меня остановить, отправлю к целителям, — объявил я и пошёл на выход.
— Ты умрёшь, Кальмаров! Клянусь своей жизнью! Клянусь своим даром! Клянусь своим родом! — послышался щелчок обрываемых шнурков.
А затем Чутьё вспыхнуло, призывая отреагировать на опасность позади.
Огромный Амурский двинулся на меня широким шагом. Его рука уже превратилась в когтистую тигриную лапу, которой он замахнулся.
— Что происходит, дери вас дьявол⁈ — громко воскликнул Орлов. — Амурский, Кальмаров! Как это понимать⁈
— Прошу прощения, ваше сиятельство, — я сделал вежливый поклон. — Неотложные дела моего клана требуют, чтобы я как можно скорее оказался в другом месте.
— Идите! — бросил Орлов. — А вы, Амурский, вернитесь к столу! Вы кандидат в генерал-губернаторы и должны вести себя соответствующе.
Князь Амурский взглянул на меня вполоборота и одними губами прошептал: — Тебе конец, — а затем отправился обратно к столу.
Время у меня появилось.
И даже дёрнувшиеся
