ПаульУ меня все плывет перед глазами, приходится вытирать слезы тыльной стороной ладони. О, Пауль, что я опять натворила! От того, насколько крепко я сжимаю письмо, бумага мнется. Я словно боюсь, что моргну, и оно исчезнет. Осторожно проводя кончиками пальцев по его подписи, я снова перечитываю послание и почти слышу его голос в своей голове – расстроенный и в то же время полный беспокойства. В некоторых местах он так сильно давил на ручку, что чуть не порвал бумагу, что свидетельствует о том, насколько он был взбудоражен.
Чувство вины атомной бомбой взрывается в груди, черным по белому написано: «Ты хоть на секундочку поразмыслила над этим поступком?» И Пауль абсолютно прав: нет, я не думала. Я сбежала в прошлое из какого-то внутреннего порыва, сосредоточенная только на своих чувствах, ни о ком больше не беспокоясь. Я такая эгоистка…
Я закусываю губу так сильно, что ощущаю привкус крови. Когда я только оказалась здесь, в прошлом, рядом с Леонардо да Винчи, у меня еще была возможность сразу же вернуться, но я ей не воспользовалась. Я хотела досадить Лео и считала это гениальным способом сбежать от проблем, однако так было ровно до тех пор, пока я не застряла здесь, собственноручно отправив Леонардо черт знает куда. Если бы Пауль знал, он бы просто оторвал мне голову, и «лещом» бы тут дело не ограничилось. В конце концов, это было просто глупо, и как у Лео только получилось так меня вывести, чтобы я среагировала как маленький ребенок.
Естественно, он бы не отправился за мной по собственному желанию, его послал орден, который обвиняет меня в исчезновении Табулы… Ну, в свете последних событий, это обвинение в какой-то степени справедливо…
Тихий шорох вырывает меня из этого оцепенения, и, полная ужаса, я осознаю, что Анджело все это время находится в моей комнате. Он, как это часто бывает, невозмутимо стоит, прислонившись к стене, словно происходящее его не касается. Но я же знаю, что это совсем не так: несмотря на то что он всем своим видом выражает непричастность, его взгляд дотошен и внимателен, он не упускает из вида ни малейшей детали.
Поспешно притянув к себе бабушкину сумочку, я закрываю ее, чтобы он не смог разглядеть содержимое.
– Твои опасения оправдались? – обращается ко мне Анджело.
Я зажмуриваюсь: ну, конечно же от него не ускользнуло то, что я чуть не вцепилась ему в рубашку, когда он сообщил мне о новом послании. Я решаю сыграть в его игру и спокойно пожимаю плечами.
– Иногда лучше сразу готовиться к худшему.
Губы Анджело трогает легкая улыбка.
– Этому учит горький опыт, не так ли?
У меня снова возникает ощущение, словно он знает больше, чем хочет показать. Но этого ведь не может быть… правда?
– Молодой кардинал Орланди, кажется, уже простил тебя за пощечину.
Эта внезапная смена темы застает меня врасплох, заставляя вопросительно приподнять брови. Анджело заправляет за ухо выбившуюся из его роскошной косы прядь волос.
– Его преосвященство лично приехал сюда, чтобы передать для вас послание. Видимо, надеялся встретиться лично. – Его взгляд пронзителен и хитер.
– О, думаю, ты ошибаешься, – бормочу я, бросая взгляд на письмо брата. – Он обещал дать мне «леща», вероятно поэтому ему и хотелось меня видеть.
Анджело кажется совсем обалдевшим от моих слов.
– Как вы сказали… Дать… Леща?.. – Он тянет это слово, словно проверяя, верно ли произносит незнакомый звук.
Черт возьми! Я со временем так привыкла избегать современных терминов, которые приводят в недоумение людей из прошлого, что сейчас совсем не обдумала то, что собираюсь сказать. С другой стороны… Разве в это время уже не раздавали лещей? Или это просто иначе называется?
Я решительно поднимаюсь с кровати.
– Иди сюда, я покажу, что это такое…
Анджело с любопытством смотрит, как я подхожу ближе, останавливаясь к нему вплотную. Невинно улыбнувшись, прежде чем молниеносно занести руку, я отточенным движением шлепаю его по лбу. Я едва сдерживаюсь, чтобы не ударить в полную силу, потому что это должно остаться просто шуткой, и, не сдержавшись, хихикаю, глядя на растерянное лицо Анджело. Он смотрит на меня огромными глазами, сокрушенно схватившись за голову.
