как адский вал пламени сметает опору хонгов, парк, скальную кромку берега; перемалывает землю в черно-багровые клубы, разгрызает в попытке создать дорогу к океану… Огненный поток, прорезав тьму, ударился о кипевшие глыбы волн.
История Хали завершилась в тихом приборном стрекоте аппаратной, делавшем картину гибели особенно мрачной. Предупреждение выдано — пора на ужин.
Николай десантировался из окна неопределенного офиса с 4 уровня — прямиком в цветник, затем небрежно обогнул любовавшихся далеким заревом охранников, кои высыпали на улицу, и забыл о «Галактиконе». Короткое путешествие привело к Площади Тысячи Радуг, что звенела сотнями фонтанов, искристо переливающимися в разноцветии фонарей. Днем искусственное освещение сменялось солнечным, и тогда площадь расцветала.
Выудив из автомата подобие гамбургера и пакет пива, Николай устроился на мягкой скамье, утер со лба капельки влаги и расслабился. Завершение миссии означало свободное время, наполненное курортным великолепием.
Начало отдыха отметил первый глоток хмельного напитка. Пиво холодило.
Медленно двигались тени. Ползли, затемняя бетонку рваными контурами, отступали — неутомимо и плавно, в такт с появлением алого горба зари. Тьма уступала потокам света, ясно различимым на фоне сумрака зданий, чьи верхушки уже начали розоветь под лучами восходившего светила. Утро одолело стены городских построек и лавиной света обрушилось на площадь — залило красками и тонкими гаммами радуг. Трепетные дуги, полотна, всполохи, зависли среди хрусталя капель.
Ночь сдохла. Ранние пешеходы расплывчатыми фигурами мелькнули за водяной взвесью. В шум воды вплелся шорох одежд. Некоторые останавливались у стайки автоматов-закусочных и любовались вихрями радужных оттенков за стаканчиком сока, некоторые торопливо ныряли в омытые росой флайты. И никто не обращал внимания на черный силуэт, привносящий диссонанс в общую пестроту утра.
Привычные к туристическому многообразию толаадцы давно потеряли интерес к странностям инопланетчиков. Николай плотнее запахнул на груди плащ, придвинул к себе сумку и вновь замер. Беспокоиться не о чем.
— Здравствуйте. — Робкое приветствие встряхнуло Охотника на манер электрошокера. Обманчиво медленно он повернул голову к нарушителю покоя… Девушка, лет двадцати трех, с неброской внешностью и фигурой. Галактическая серединка. — У вас свободно?
Придав лицу несколько удивленное выражение, Николай осмотрел соседние пустующие лавки. Дама не искала компании — скованность поведения, поза приготовившегося отпрянуть любопытного зверька говорили о том, что леди руководствовалась иными мотивами. Не балуемый жизнью димп предпочел худший расклад — девица узнала Кор Рона и вступила в игру.
— Да.
— Что да? — вздрогнула она.
— Здесь свободно. Присаживайтесь, располагайтесь, вливайтесь, присутствуйте.
— Вы… странный — Она устроилась рядом. — Понимаете, я каждый день прихожу сюда встречать утро, а вы…
— Занял ваше место, — догадался Николай.
— Отсюда лучше всего просматривается общая композиция. — Щеки дамы порозовели. — Представимся? А то мне всегда не по себе, когда кто-то сидит рядом так, будто меня и нет вовсе.
— Могу посоветовать использовать крик.
Девушка чуть улыбнулась и торопливо представилась:
— Вэрго. Я сама из Сортооны, лет пять назад мы с семьей перебрались в Толаад и теперь вот… А вы?
— Катар. Оттуда, — ткнул он пальцем в небо.
— Ой да бросьте. — Она досадливо махнула рукой. В ее поведении начали преобладать естественные нотки. — Предрассудки: местные, туристы, свои, чужие… Основа любого творения вселенной — душа, которая и определяет… Я видела, как вы смотрели на радугу; реальности не существовало. — Вэрго отвела взгляд. — Чтобы уловить все аспекты красоты, необходимо полностью раствориться в ней, стать частью.
— Да вы продвинуты, — подвел итог Николай. Увлеченность собеседницы выбивалась из рамок… импонировала.
— Не прибедняйтесь. — Мимолетная улыбка скользнула по губам девушки. — Могу поспорить, вам нравится коллекционировать. Обладать прекрасным…
Четверть минуты димп пристально смотрел на леди. Потом скупо улыбнулся:
— Пару-тройку безделушек я действительно собрал.
Они замолчали, наблюдая за притоком туристов. На площади становилось шумно: представители сотен рас выходили, выползали, вылетали на открытое пространство.
— Знаете… — Вэрго потупилась. Она искала предлог сохранить компанию.
— Не говорите, что вам пора. Прилетел сутки назад, никого и ничего не знаю, не имею понятия куда идти…
— Если хотите, я познакомлю вас с городом. Аэлон чудесен. — На этот раз улыбка пошла от души. — Придумаем с чего начать.
— Я за. — В какой-то момент перед мысленным взором промелькнула сцена гибели поместья Хали. Вспыхнула пламенем и пропала, стертая действительностью.
— Вы когда-нибудь посещали музыкальные шоу?
Николай задумался.
— Настолько давно, что тогда понятие «рубиться» еще не утратило актуальности.
— Простите, что делать?
— Ритмично перемещать части тела. Иногда прыгать.
— Не понимаю. — Вэрго тряхнула головой. — Оставим музыку. Памятники архитектуры; как насчет их? Недалеко расположен замок греолов, древнего народа Аэлона…
— Ведите, — отмел сомнения димп.
Бетонные, присыпанные серебром песка, плиты дорожки, редкие лиственные тени под сводами крохотной рощицы, галерея перехода над грузовой линией — метры расстояния, необременительных разговоров и городских видов. Мощеная булыжником улочка, что поднималась вверх, к ущелью стен, сокрытых диким кустарником. Надтреснутая белизна отделки и пыльная зелень — сельский меланхоличный контраст. Резные шпили в облаках листвы; квартал всецело отдан незыблемой старине. В окончании улочки строение, обнесенное кованной оградой, что раздвигало изумруд деревьев башнями — темно серыми конусами, упиравшимися в лазурное небо.
Образ древности повсюду. На раскидистых шатрах узловатых аэлонских бахт, укрывавших переплетением ветвей замковые пристройки, кособокие изрезанные веками строения. На глыбах мшистого камня, загадочным орнаментом разнообразивших травяные покровы. Так скалилось прошлое… К центральному архитектурному ансамблю вела идеально гладкая дорога — походила на цветные барельефы, залитые жидким стеклом. В отражениях тянулся поток туристической братии. Дробный цокот каблуков создавал впечатление кавалерийской атаки замка.
— Шумно, — повернулась к спутнику Вэрго.
— Согласен. — Николай замер на ступенях крыльца, ограненного звериными монументами. Любопытно…Оскаленные морды неведомых детищ аэлонской природы слепо созерцали даль; притягивали шершавой грубостью отделки и непоколебимостью вечности. Противиться нет смысла: быстрое касание, укол холода… Столетия рухнули на Охотника.
Притих гомон толпы, опавшие листья взметнулись над тропинками…
— Идемте, Катар, — поторопила девушка. Стоя на пороге гигантской двери, она кивком указала на прохладный сумрак замкового холла, куда стекалась основная масса посетителей.
Ведомый импровизированным экскурсоводом Николай ступил под призматические своды зального великолепия. Облицованные стеклом фрески; лепные украшения, изломанными контурами протянувшиеся над странно мягким полом; светильники, разбитые зеркалами на сотни огней… Масштабы отделки подавляли.
— По официальной версии замку более 2000 лет, — начала рассказ Вэрго. — Возведенный великим Фархаром он издревле символизировал мощь греольского народа, восславлял непобедимость…
— Фортификации так себе, — вставил димп.
— Знаю. Но согласно летописям, замок неоднократно подвергался штурмам, и всяких раз нападавшие терпели крах. Мистики склонны приписывать победы духу Фархара, который и после гибели продолжал охранять стены.
— Дом с привидением, — кивнул Николай. — Готов поспорить, в местных газетах частенько появляются заметки очевидцев.
— Легенды неискоренимы. — Обведя взглядом убранство холла, Вэрго добавила: — Атмосфера,
