не касаясь ее рта, и прижимаю язык к ее киске, лизая ее от узкой дырочки до клитора.
Она дергается, почти выдергивая мои волосы, но, черт возьми, я еще больше изголодался по ее вкусу. Я закрываю рот вокруг ее клитора и сосу, перекатывая маленький выступ между губами, и она яростно корчится у меня во рту.
— Лиам, — мое имя — это короткий задыхающийся стон, сорвавшийся с ее губ. Тот, который я хочу слышать до конца своей проклятой жизни.
Я не тороплюсь, наслаждаясь ее киской, вдыхая ее запах. Я хотел этого, хотел ее так долго, что мне кажется, что я наконец-то разворачиваю подарок. И когда я ввожу свои средние пальцы внутрь ее плотного, сочащегося тепла, она разваливается на части под моим языком. Снова и снова она скачет на моем лице, когда оргазм поглощает ее.
Если бы мы не были в чертовом душе, я бы сел на пол, чтобы она могла по-настоящему оседлать меня.
— О Боже, — шепчет она, когда все кончено. Я отрываюсь от пола и держусь за нее, потому что сейчас она бесхарактерна, и зажмуривает глаза. — Значит, это только что произошло. — Она нервно смеется.
Так и было.
И как бы я этого ни хотел и отдал практически все, чтобы это случилось снова, этого не должно было случиться.
Сегодня ночью мы пересекли черту, и я не знаю, что произойдет, но прямо сейчас? Я даже не думаю об этом.
Я хочу насладиться вкусом Джульетты на своем языке.
13
Джульетта
Я никогда не считала себя фанаткой хоккея. Или фанаткой любого спорта, если честно. Так что, на самом деле, я знаю две вещи о хоккее в целом.
1) Вы катаетесь по льду с клюшкой и шайбой.
2) Вы пытаетесь забить указанную шайбу в ворота. В который из? Не уверена. Однако в одну из них.
Я никогда не понимала абсолютной преданности людей спорту или игрокам, но постепенно… я узнаю, что это значит.
Начиная с того, что на заднем дворе у Лиама собралось не менее сотни человек для группового барбекю. Игроки, их семьи и их дети будут здесь в ближайшие пару часов.
По логике, я не должна быть в стрессе, но я в таком стрессе. Не то чтобы Лиам изо всех сил старался сказать это, но я могу сказать, что это важно для него. Это его первый год в качестве тренера, и он отчаянно пытается узнать своих игроков и заставить их почувствовать себя единой командой.
Итак, я сделала все виды блюд, о которых только могла подумать, потому что я слышала, что у спортсменов большой аппетит, и если они едят что-то вроде Лиама … последнее, что мы хотим сделать, это остаться без еды.
— Джульетта, можно мне, пожалуйста, одну из этих? — Ари умоляет из-за стола, где она голодными глазами смотрит на маленький бутерброд.
Я говорила, что спортсмены много едят? Я явно ошибаюсь, потому что малыши едят еще больше.
— Одну. И всё. Мы должны сохранить это для всех гостей твоего папы! — Я смеюсь и качаю головой.
Большая часть того, что я приготовила, не содержит глютена с органическими ингредиентами, как обычно делает Лиам, но я добавила свой любимый рецепт всех времен.
И духовка издает звуковой сигнал как раз вовремя… сигнализируя о том, что мои булочки готовы, поэтому я хватаю прихватку и вытаскиваю их из духовки, кладя на решетку для охлаждения.
Небеса. Этот. Хлеб.
Моя бабушка научила меня многому, когда я росла, но ее рецепт домашних булочек, безусловно, лучший. И специально для Лиама… я сделала их без глютена.
— Джульетта?
Я поднимаю глаза и вижу Лиама, прислонившегося к дверному косяку, с растерянным выражением лица. Он все утро бегал по делам, так что я возилась здесь на кухне. После того, как убедилась, что дом чистый.
Прошло почти две недели с момента «инцидента», по крайней мере, так я его назвала. Все было… странно. С тех пор Лиам не прикасался ко мне, но всякий раз, когда он рядом, я все еще чувствую то же огненное напряжение, которое всегда было между нами. Он никогда не говорил о том, что произошло, и поэтому мы просто делали то, что у нас получается лучше всего… избегали друг друга. Притворяясь, что он не уткнулся лицом в мою вагину, когда я выкрикнула его имя.
Ничего страшного.
— Эм, извини, если это слишком… Я просто… я… — я замолкаю, кусая губу.
Теперь мне стыдно. Я не должна был предполагать, что он будет в порядке с этим.
Он делает шаг вперед: — Нет, не извиняйся. Это очень мило с твоей стороны, Джульетта. Не ожидал, вот и все.
— Я могла бы просто сказать, что это важно для тебя. Я хочу помочь, чем могу.
Уголок его рта приподнимается в редкой ухмылке, и мне хочется развеселиться. Проницательный Мистер Непроницаемый. Это слишком хорошо. Кто знал, что внутри доспехов есть углеводы.
— В конце концов, ты пришла мне на помощь с вывихнутой лодыжкой. Это меньшее, что я могу сделать.
Его глаза на мгновение встречаются с моими, прежде чем он прочищает горло и смотрит на еду, а затем снова на меня.
— Это было пустяком. Я не мог видеть, как тебе больно, Джульетта. — Его голос понизился на октаву, став хриплым, и я сжимаю бедра в ответ. Откровенно говоря, мои женские части уже никогда не будут прежними. Не после слов Лайама Картрайта.
Теперь я думаю о том, как он стоит на коленях между моих ног с моим клитором во рту. Или когда он пронзал меня своим языком, словно хотел съесть каждый мой дюйм.
То, как мое имя слетает с того же языка, сладко и запретно…
— Джульетта? — говорит он, прорываясь сквозь мои мечты.
— Ой, извини. Что такое? Я отвлеклась. — Я выключаю духовку и начинаю убираться на кухне, поглядывая на девочек, чтобы убедиться, что они все еще играют в Барби в гостиной.
— Ты собираешься прийти? На барбекю… Я просто не знал, есть ли у тебя другие планы или что-то в этом роде.
Значит ли это, что он хочет, чтобы я была там? Я никогда не знаю, что чувствует Лиам, потому что он мастер держать все это внутри. Интересно, чувствует ли он то же, что и я, по поводу того, что произошло? Я никогда не узнаю, потому что он полностью закрыт.
— Если ты хочешь, чтобы я была там, я могу это сделать. Я
