— Будут искать место, где можно переправиться через Буг, — согласно кивнул лейтенант Кениг, командир третьего взвода охранной роты Леманна.
— Именно. Поэтому выставляем парные посты по всей протяженности бывшей границы от этого моста до этого брода, — поставил метки на карте Леманн.
— На какой стороне? Западной?
— Да. Чтобы их разделяла вода и наши солдаты, если заметят русских, не дали им переправиться.
— Людей не хватит, протяженность большая, — прикинул расстояние Кох.
— Знаю. Придется поднимать комендатуры ближайших сел. Именно они и займут посты, а мы будем на усилении. В случае обнаружения реагируем по обстановке.
— Герр гауптман? — окликнули Леманна от штабной машины, привлекавшей к себе внимание большой антенной.
— Да?
— Только что поступило сообщение. В Брест пришел эшелон с двумя ротами литовских ополченцев. В штабе их отдали нам на усиление.
— Отлично, — обрадовался Леманн. — Свяжитесь с их командиром. Пусть выдвигаются к деревне Сосновка.
Подминая камыши, грузовик на небольшой скорости двигался к близкой реке.
— Сейчас завязнем, топко. Тяжело идет, — пробормотал я.
Внезапно капот ухнул вниз, и послышался плеск воды. Из-за малой скорости никто не пострадал, так что, выпрыгнув из кабины на большую кочку, я быстро осмотрелся.
Луна серебристым светом неплохо освещала поверхность воды, изредка покрывавшуюся рябью при легком ветерке.
— Метров сто не доехали, — пробормотал я, после чего, повернувшись, скомандовал: — Разгружаемся. С лодкой осторожнее!
Посмотрев, куда мы провалились, разглядел яму, наполненную водой.
— Нужно было правее брать, там повыше. До самого берега бы доехали.
— Там местность открытая, машину не спрячешь, а тут ее в камышах хрен разглядишь. Кстати, нужно нарубить камыша и замаскировать машину. Хоть и немного, но это даст нам время уйти подальше.
— Есть, — козырнул капитан.
Со стороны кузова доносились тихая ругань, плеск воды, негромкое бормотание.
— Тут переправляться будем? — подошел ко мне сзади адмирал.
Честно говоря, за сегодняшний суматошный день я был ему изрядно благодарен. Никакого протеста или недовольства нашим положением мы не слышали. Офицер с честью делил все наши проблемы.
— Да. Тут излучина, удобно.
— Хорошо, пойду осмотрю место спуска лодки.
Показав двум бойцам на удаляющегося адмирала, послал их за ним, пусть присмотрят.
Место для переправы я выбрал не просто так. В тринадцати километрах находилась памятная деревенька Сосновка, рядом с которой был портал.
В общем, у нас все получилось. Сперва на тот берег переправились четверо бойцов на украденной лодке, обследовав берег и не найдя засады или охраны, подали сигнал о переправе. С трудом подняв уставших людей, мы начали переправляться. Так что перед самым рассветом мы оказались на советской территории, оккупированной противником.
На этом берегу с деревьями было все в порядке, и шли мы скрытно.
— Пограничная застава, — пробормотал Лобанов, разглядывая что-то впереди, — а вернее, ее развалины.
Встав рядом и тоже наклонив ветку, я посмотрел вперед, благо начавшийся рассвет хоть немного рассеял мглу.
— Вижу. Надеюсь, погранцы выбрались к нашим. У меня тут знакомые были.
— Да? — удивился капитан.
— Работал я как-то тут перед самой войной.
— Люди устали, нужно отдохнуть.
— Это да, — пробормотал я, обернувшись.
Бойцы свалились кто где стоял и, пользуясь секундной передышкой, отдыхали. Некоторые уже успели уснуть.
— Обойдем заставу, еще пару километров в глубь леса, и встанем на отдых. Тут как раз до Сосновки километра три будет.
Так мы и сделали. Подняли людей, некоторых с трудом разбудили, и повели отряд дальше, обойдя тянущие гарью постройки по опушке. После чего углубились в лес.
Еще через час, выставив посты, мы забылись тяжелым сном на нарубленном лапнике. Время подъема я назначил на двенадцать часов дня.
Деревня Сосновка. Семь утра.
Как это ни было тяжело признать, но русские ушли. Потерев воспаленные от недосыпания глаза, капитан Леманн еще раз вздохнул, рассматривая карту. Только что, после доклада, он получил нагоняй от своего непосредственного командира подполковника Буркхардта. Несмотря на плохую связь, слова были понятны хорошо, так что капитан продолжал обдумывать свои дальнейшие действия.
Было много странностей с этими русскими. Началось все сутки назад, когда одна такая группа уничтожила главного инспектора из ставки Гитлера. Леманн не знал, кому приходился родственником этот генерал, но шум из-за него поднялся преизрядный. Если раньше на действия диверсантов еще смотрели сквозь пальцы, несмотря на панические вопли тыловиков, то после этого нападения все встали на уши. Честно говоря, Леманн сперва думал, что они напали на след именно тех русских, что устроили диверсию, но после обследования следов фельдфебель Нойманн уверенно заявил, что это другие. Да и Леманн это уже понял, в три часа ночи вдруг взлетел понтонный мост через Буг в сорока километрах правее Бреста. Причем как действовали русские, было не совсем понятно, движение по нему ни на миг не прекращалось. Как сообщил подполковник Буркхардт, на след диверсантов уже напал другой батальон их полка, приказав продолжать поиски непонятных русских. Сам капитан давно бы махнул на них рукой, все равно на передовой попадутся, но приказ есть приказ, и Леманн продолжил размышлять.
Машину диверсантов обнаружили совершенно случайно, хорошо замаскированную у Буга. Она уже заметно просела под своей массой, уходя в топкую землю, но все равно успела привлечь к себе внимание случайным блеском бокового стекла.
— Что там, Рихард? — поинтересовался он у Коха.
— Нашли следы, уходят в глубь леса. Я хотел было отправить по следам Нойманна, но русские воспользовались небольшой речушкой, чтобы скрыть след. Да и собаки след не берут, только испуганно скулят. Видимо, они воспользовались волчьим запахом. Сейчас ополченцы и два наших взвода обследуют берега, визуально ища, где они вышли на берег.
— Сколько времени следам?
— Несколько часов. Ночные.
— Ясно. Значит, ушли они недалеко. Есть шанс, есть. Пошли взвод вот сюда, пусть перекроют шоссе. Через него они точно незамеченными не переберутся. А так продолжайте поиски, — с просыпавшейся надеждой скомандовал Леманн.
— Откуда они тут взялись? — стараясь не сбить дыхание, зло прорычал на бегу плотный мужик лет тридцати пяти в выцветшей гимнастерке и в фуражке пограничника.
— Не знаю, товарищ старшина, но немцы начали прочесывать все леса, и очень нервные. Мож, ловят кого?
