июне уже не имело значения, прав ли был Ленин в марте. Революция за три месяца передышки потеряла свой бескомпромиссный динамичный бег. Агония и отчаяние большевистского режима достигли своей высшей точки. Ее можно определить с точностью до дня — 6 июля 1918 года, когда приехавшие с мандатом Дзержинского и его заместителя Ивана Ксенофонтова в особняк германского посольства двое сотрудников советской госбезопасности — Блюмкин и Андреев — потребовали встречи с послом Германии Мирбахом по чрезвычайно важному делу. В этот миг было спасено большевистское правительство, а вместе с ним по еще большей иронии судьбы ленинская брестская «передышка».
Глава 3
Заговор Дзержинского и восхождение Свердлова
Июльский заговор 1918 года был, возможно, одним из самых многоплановых заговоров того времени. Можно сказать иначе: 6–7 июля 1918 года произошло сразу несколько заговоров. Назовем их.
Прежде всего, речь идет о заговоре Дзержинского против Ленина: убийство 6 июля сотрудниками ВЧК — Блюмкиным и Андреевым — германского посла графа Мирбаха с целью спровоцировать немцев на разрыв Брестского мира (если иметь в виду реакцию Германии), объявление советским правительством революционной войны против Германии и Австро-Венгрии (если иметь в виду реакцию большевиков) и отстранение Ленина от должности председателя СНК как автора провалившейся политики (если говорить о последствиях заговора лично для Ленина).
Вторым заговором следует назвать арест большевиками членов ЦК ПЛСР и фракции левых эсеров на проходившем в эти дни в Большом театре в Москве Пятом съезде Советов. В результате этой операции в советской России де-факто 7 июля была установлена однопартийная диктатура.
Третьим заговором была попытка убийства в Петрограде германского консула. Для совершения этого теракта в Петроград задолго до 6 июля послали двух боевиков: «Михаила» — М. А. Богданова и «Барона» — Е. Н. Мальма. Но поскольку германского консула убить не удалось, о проведении этой операции мы знаем очень мало.
Чтобы нам было проще разобраться в запутанных детективных событиях 6–7 июля 1918 года, обратим внимание на следующую закономерность: каждый раз, когда два сотрудника советской госбезопасности выполняют данное им непосредственными начальниками задание, Кремль проводит затем мощнейшую операцию по контролю потенциального ущерба, в том числе — вбрасывая в прессу беспрецедентное количество лживых теорий, не имеющих отношения к действительности и произошедшим событиям, нагромождая одну лживую версию на другую, сбивая с толку население, которое в результате не может докопаться до истины. Так было, например, после отравления в Лондоне 1 ноября 2006 года двумя сотрудниками спецслужб России Александра Литвиненко. Так было после попытки отравления в Солсбери 4 марта 2018 года двумя сотрудниками спецслужб России Сергея Скрипаля. Так было после отравления Алексея Навального 20 августа 2020 года. Так было и после убийства в Москве 6 июля 1918 года двумя сотрудниками российских спецслужб графа Мирбаха. За сто лет ничего в этом плане не изменилось.
Поэтому, не утопая в многочисленных лживых версиях, вброшенных с 6 июля 1918 года в прессу в формате статей, заявлений, свидетельских показаний, стенограмм судебных процессов и книг, мы опишем то, что случилось на самом деле.
Председатель ВЧК левый коммунист и ярый противник Брестского мира Дзержинский, понимая, что Ленин завел революцию в тупик, для спасения революции, российской и мировой, как член ЦК — в тот момент высшего орган партии, являвшегося эквивалентом более позднего Политбюро ЦК, и как председатель госбезопасности предпринял шаги для изменения внешнеполитического курса советского правительства.
Операцию Дзержинский начал готовить заблаговременно. По его указанию (что очень важно), с его ведома и согласия, в начале июня 1918 года сотрудник ВЧК Блюмкин завел дело на «племянника германского посла» — Роберта Мирбаха. Иными словами, уже в начале июня Дзержинский принял решение убить германского посла и таким образом разорвать Брестский мир и начать революционную войну против Германии. Уточним, что Дзержинский был по происхождению польским революционером, что семья его жила за границей, и революция в Германии и Польше его интересовала куда больше, чем революция в чуждой ему России. Но точно так же, как сегодня Путин отрицает свою вовлеченность или причастность к операциям российских спецслужб, в июле 1918 года (после убийства Мирбаха) Дзержинский отрицал, что знал о планировавшемся убийстве.
Тогда же, в начале июня 1918 года, для организации убийства Мирбаха Блюмкина ввели в состав ВЧК и создали для него должность руководителя контрразведывательного отдела по борьбе со шпионажем германского посольства. Как показал впоследствии заместитель Дзержинского Мартын Лацис, «Блюмкин обнаружил большое стремление к расширению отделения» по борьбе со шпионажем «и не раз подавал в комиссию [ВЧК] проекты». Однако единственное «дело», которым Блюмкин реально занимался, было «дело Мирбаха-австрийского», причем Блюмкин, согласно данным позже показаниям свидетелей-чекистов, «целиком ушел в это дело» и просиживал «над допросами свидетелей целые ночи»[45].
Здесь было где развернуться молодому сотруднику органов госбезопасности. Дело оказалось не банальным. По заявлениям чекистов, Роберт Мирбах служил в 37-м пехотном полку австрийской армии, был пленен в России, попал в лагерь, но освободился из заключения после ратификации Брест-Литовского мирного договора. В ожидании отъезда на родину он снял комнату в одной из московских гостиниц, где жил до начала июня 1918 года, когда остановившаяся в той же гостинице шведская актриса Ландстрём неожиданно наложила на себя руки. Было ли это самоубийство подстроено чекистами или нет — судить трудно. ВЧК тем временем заявила, что Ландстрём покончила с собой в связи с ее контрреволюционной деятельностью, и арестовала всех обитателей гостиницы. Среди них, дескать, и оказался «племянник германского посла» Роберт Мирбах.
Дальнейшие действия чекистов, в первую очередь Блюмкина, следует признать находчивыми. Об аресте Роберта Мирбаха ВЧК незамедлительно сообщила датскому консульству, представлявшему в России интересы Австро-Венгрии. 15 июня датское консульство начало с ВЧК переговоры «по делу арестованного офицера австрийской армии графа Мирбаха». Во время этих переговоров чекисты подсказали представителю консульства Евгению Янейке версию о родственности Роберта Мирбаха и германского посла. 17 июня, через день после начала переговоров, датское консульство вручило чекистам документ, которого те так ждали и на который очень рассчитывали:
Настоящим королевское датское генеральное консульство доводит до сведения Всероссийской Чрезвычайной Комиссии, что арестованный офицер Австро-Венгерской армии граф Роберт Мирбах, согласно письменному сообщению германского дипломатического представительства в Москве, адресованному на имя датского генерального консульства, в действительности состоит членом семьи, родственной германскому послу графу Мирбаху, поселившейся в Австрии[46].
Поскольку первый документ датского консульства датирован 15 июня, а второй — 17 июня, правильно будет предположить, что письменный ответ германского посольства на запрос датчан был предоставлен 16 июня, по
