Юрген Ребер задумался над услышанным.
— Если воспринимать эту теорию всерьез, то она сама тоже мем. Не так ли?
— Вот именно, — кивнул профессор Шмидт. — И она как раз пытается размножиться в вашем мозге.
— Интересная теория. Но, честно говоря, я не совсем понимаю — какое она имеет отношение к моему пациенту, который утверждает, что он инопланетянин? Или — почему вы делаете вид, что это нечто опасное?
Профессор посмотрел на Ребера как в былые времена, когда слышал от него какую-нибудь глупость.
— Ну подумайте. Все пациенты вели себя совершенно одинаково. Все вышли из продолжительного коматозного состояния и стали считать себя инопланетянами. Все они использовали термины вроде «экспоненциальный дрейф» и «расчет Немезира», и никто не мог объяснить, что это значит. Если мы не исходим из того, что они на самом деле инопланетяне, проникнувшие в человеческое тело, то единственное объяснение их состояния — мы имеем дело с мощным мемом, который способен преодолевать огромные дистанции во времени и пространстве. И который предельно эффективен, — ведь он практически полностью уничтожает прежнюю личность пострадавшего.
— Это, конечно, очень интересно, но…
Шмидт прервал его решительным движением руки.
— Это аналогично компьютерному вирусу. Благодаря способу своего действия столь мощный мем может стать совершенным оружием. Самая современная боевая техника, огромные армии, даже ядерное оружие — ничто по сравнению с полным контролем над человеческим разумом. Таким образом можно заставить солдат сложить оружие и не дать их командующим нажать на решающие кнопки… А о возможностях в сфере экономики я даже не хочу говорить. Тот, кто разгадает механизм этого мема, будет господствовать над миром.
Юрген Ребер посмотрел на своего бывшего научного руководителя и почувствовал себя неуютно. Их разговор принял жутковатое направление. Это напомнило Реберу «Звездные войны» — тот момент, когда Дарт Вейдер пытается перетянуть своего сына Люка Скайуокера к себе, на темную сторону Силы, и говорит: «Люк, вместе мы будем править всей Галактикой!»
— М-да, очень интересно… — вяло произнес Ребер.
Старик, очевидно, свихнулся. Надо поскорее уходить отсюда. И больше никогда в жизни он не будет заниматься вещами, которые его не касаются.
Только надо что-нибудь придумать. Отвлекающий маневр.
— Но почему лишь раз в одиннадцать лет? Вы задумывались над тем, что бы это могло значить?
— Солнце, — ответил его собеседник. — По-моему, это связано с Солнцем. Может быть, какой-нибудь электромагнитный феномен. У меня есть один знакомый, научный журналист, он подкинул мне эту идею. Он, кстати, скоро придет: хочет познакомиться с вами. Единственный естественный цикл, который длится одиннадцать лет, — это солнечный цикл. Каждый «инопланетянин» обрел сознание приблизительно через девять месяцев после максимальной степени активности солнечных пятен. В последний раз эта активность достигла своего пика в конце 2000 года, значит, очередного обретения сознания следовало ожидать в августе 2001-го.
Ребер воспроизвел в памяти календарь, и у него невольно мурашки пробежали по коже, когда он осознал, что к моменту обретения Абелем сознания тоже прошло девять месяцев.
Внезапно открылась дверь. И хотя на вошедшем не было зеленой куртки, Юрген Ребер сразу же узнал его. Это был тот человек, которого он встретил на лестничной площадке, и тот, с кем Вера Фельдхаймер разговаривала в баре. И тот, который, скорее всего, ее убил.
— Вы! — не удержался Ребер.
Незнакомец как-то странно улыбнулся.
— Видимо, я как раз вовремя, — сказал он.
Глава сорок первая
— Немезир был… — Борза прервался и покачал головой. — Какая гадость — быть вынужденным объясняться человеческим языком! Эти неудобные человеческие слова! Ну так вот, Немезир был ученым, можно так сказать. Изучал людей и их задатки. И сделал вычисление, которое с тех пор называется его именем. — Борза положил на стол калькулятор. — Посчитайте. На данный момент количество людей возрастает на 1,6 % за земной год, то есть численность населения увеличивается в два раза каждые сорок пять лет. Если не возникнет никаких преград и останется всего один шаг до переселения на другую планету, то за те же сорок пять лет ее можно будет заселить столь же плотно, как и Землю. За девяносто лет будут заселены уже четыре планеты. И так далее. Это будет экспоненциальный рост, неудержимый, как дрейф континентов. Поэтому мы и говорим об экспоненциальном дрейфе.
Бернхард Абель, который уже начал воспринимать себя исключительно как Коаирина, немного подумал и покачал головой.
— Но ведь требуется больше, чем один шаг, чтобы добраться до других планет.
— Вот именно, что нет, — возразил Арпа. — В этом и проблема.
— Разве? Судя по тому, что я читал, еще далеко не ясно, появится ли вообще возможность, с технической точки зрения, послать робот-зонд за пределы Солнечной системы.
— Решительные изо всех сил стараются затормозить научный прогресс. Но люди все равно на пороге открытия секрета преодоления межзвездных расстояний. На самом деле это элементарно просто. И, в принципе, каждый день кто-нибудь может найти решение.
Коаирин задумался над сказанным, но не имел ни малейшего понятия, где искать это решение.
— Даже если так. Вселенная бесконечно велика. Должно на всех хватить.
— Вы неправы насчет величины Вселенной. Она, бесспорно, большая, но количество звезд ограничено.
— Но их больше, чем когда-нибудь кому-либо понадобится.
— Вовсе нет. Вот, например, эта Галактика. В ней приблизительно сто тысяч планет, годных для заселения людьми. Теперь считайте. Умножайте в два раза. Четыре планеты за девяносто лет — то есть в 2100 году, если колонизация начнется завтра. В 2500 году это будет уже более двух тысяч планет. В 2900 году — миллион. А в 3225 году весь Млечный Путь будет населен людьми. — Борза вздохнул. — Численность людей составит тогда уже один секстилион. И остальная Вселенная не сможет противостоять скорости их размножения. Существует порядка ста миллиардов галактик. Этого не хватит и на следующее тысячелетие. Еще до 4400 года люди заселят всю Вселенную.
Коаирин схватил калькулятор и пересчитал. Потом еще раз. Все правильно.
— Не слишком ли просто — так считать?
— Это вычисление, которое сделал Немезир. Самое главное в нем — экспоненциальный рост, все остальные показатели играют второстепенную роль. Будет продолжительность процесса заселения планеты составлять сорок пять, четыреста или четыре тысячи лет — в конце концов неважно. Насколько мы знаем человека, процесс расширения им своей среды обитания со временем только ускорится. Или я неправ? Они такие. Оптимизация, ускорение. Они это любят. И, — добавил Борза, — большинство этих миров не жаждут быть заселенными, — они уже заселены.
