вконец отвернулась от партизан. В следствии чего, уже в течении первых минут, они потеряли ещё шестерых и залегли.
Укрывшись за одним из подбитых бронемашин, Томилин, оценив сложившуюся обстановку, раздосадовано заметил находившейся рядом Ольги.
— Ну всё, хана, приехали. Уйдут гады, пока мы здесь возимся!
— Чёрт бы их побрал, окапались так, что даже гранатами не закидать — согласился с ним Мансуров.
— Тех, кто решил попытаться, тут же снайперы сняли!
— Может запросить поддержку десантной группы с моря! — Произнесла растерянно Ольга, перебинтовывая раненную руку.
— Ну да, и когда они здесь объявятся⁈- Буркнул скептически Томилин.
— Когда нас всех перестреляют как в тире! Посмотрев на сидевшего рядом с озабоченным видом Мансурова, он со злостью произнёс:
— Значит так, Руслан, сообщи по рации, что нам нужна поддержка. Пусть направят сюда звено Дронов, пускай разнесут здесь всё к чёртовой матери!
Кивнув головой, Мансуров, перебежками бросился к единственному оставшемуся у них грузовику. Минут через пятнадцать, после отправки сообщения, в небе наконец показались два «Альбатроса». Ещё через несколько минут, подавив остатки сопротивления среди уцелевших после бомбардировки Дронов, партизаны вошли на территорию станции.
К большой радости Томилина, среди немногих выживших оказался и смотритель станции. Он, с двумя другими служащими прятался под причалом. Вытащив его на божий свет, партизаны доставили данного персонажа к Андрею. Посмотрев на взлохмаченного, получумного деда, он спросил:
— Ну отец, рассказывай, на какой посудине отсюда отплыли вот эти двое⁈ — Достав планшет, он показал фотографии Фогеля и Тищенко.
Потому, как изменился в лице дед, было ясно что он узнал тех кто был изображён на снимках. Покрывшись холодным потом и еле шевеля языком — он испуганно промямлил:
— Так энто, данных особ господин офицер, сегодня здесь не было!
— Как это не было⁈ — Удивился Томилин.
— А эти тогда, что здесь защищали⁈ — Он кивнул на лежащие повсюду трупы немецких солдат.
— Так, энто, ящики какие-то на «Барракуду» грузили. Ну, а энти — дед опасливо посмотрел на безжизненные уже тела эсесовцев.
— Вроде, как бы, остались прикрывать отход этой яхты.
— А не эта ли яхта, принадлежала когда-то штурмбанфюреру Гаппе⁈ — Спросила заинтересованно Терёхина.
— Ну да, ну да! — Согласно закивал головой смотритель.
— Именно это судно, господин Гаппе и использовал для своих прогулок и отдыха.
— И кто же тогда руководил её погрузкой, если — как ты сказал, этих двоих тут не было⁈ — Обескураженно заметил Томилин.
— Так энто, офицер какой-то, точнее двое! — Развёл руками дед.
Андрей, опять вытащил планшет и начал листать фотографии людей из ближайшего окружения нового шефа Гестапо.
— Так вот, энто, вот эти двое и были! — Указал пальцем смотритель на двоих.
— Они и руководили!
— А кто ни будь, ещё, приезжал сюда с ними или сразу после них. Включая гражданских! — Задал опять вопрос Андрей.
— Ну так, энто, вроде были ещё четверо, как раз в гражданском — почесал ухо дед.
— Три мужика и одна баба. Один из них, кстати, о чём-то долго разговаривал с офицером. Но лиц их я не видел, они стояли ко мне спиной…
— И куда они потом делись⁈ — Начал терять уже терпение Томилин.
— Так энто, сели на яхту и уплыли! — Пробурчал дед. Судя по всему, ему уже порядком осточертели эти непонятные немцы, со своими странными вопросами.
— На чём уплыли⁈ — Заорал во весь голос, уже взбешенный Андрей.
— Так энто, на «Призраке», энта яхта у нас только на днях появилась и кому принадлежала я так и не понял! — Пояснил, раздражённо смотритель.
Посмотрев на него, как удав на кролика — Томилин, елейно поинтересовался:
— Сможешь описать что она из себя представляет, чтобы её опознать!
— Смогу, чаво не смочь! — Промычал опасливо старик.
Повернувшись к Мансурову, Андрей со злостью процедил:
— Найди ему лист бумаги, пускай опишет все характеристики обоих лодок!
Через несколько минут, на руках у него уже были все нужные данные — чтобы начать поиск беглецов. Никто, из находившихся в этот момент рядом партизан, даже не заметил, как один из до этого не подававших признаков эсэсовцев вдруг пошевелился. Его рука, с зажатым в ней пистолетом начала медленно подниматься. Морщась от боли, фельдфебель, со злорадной гримасой на лице через силу нажал на спусковой крючок и опять бессильно откинулся навзничь, на этот раз уже навсегда. Пуля, определив конечную точку своего маршрута, вырвалась на свободу и направилась к заданной ей цели. Через мгновение, она уже вошла под лопатку, в спину Ольги Терёхиной. Удивлённо посмотрев на находившегося перед ней Томилина, она хотела что-то произнести, но так и не успев этого сделать рухнула прямо на руки ошеломлённого Андрея. Её изумлённый взгляд, последний раз соприкоснулся с этим миром, прошёлся по его лицу и потом медленно угас.
Сколько он затем так стоял, прижимая её к себе — он потом не даже не мог вспомнить. Вокруг него, словно сгустилась абсолютная, сплошная мгла, было не слышно ни звука. Ошеломлённые случившимся, все поражённо молчали. Слов, просто не было. Наконец, словно очнувшись от кошмарного сна, Андрей, медленно положил её тело на землю и прикрыл рукой всё ещё распахнутые в недоумении глаза. Затем, посмотрел на собравшихся вокруг, горько заметил:
— Ну, что встали! Дел других что ли нет, или смерть до этого не видели!
Когда раздался звонок от Томилина, Глеб — уже передал встретившей их разведгруппе пленного сапёра и бывший при нём портфель с документами. Первое — что он услышал, когда поднёс телефон к уху, был чем-то недовольный голос майора.
— Ты где⁈
— Как где, на месте перезагрузки! — Съязвил Глеб.
— Как всё прошло⁈ — Уже обеспокоенно поинтересовался тот.
— Да как по маслу, командир! — Самодовольно заметил Филатов. О том, что Щепелев, и ещё трое оставшихся с ним на Блокпосту диверсантов погибли, он пока ещё не знал.
— Для тебя и твоей группы, есть новое задание — капитан. Мы упустил известных тебе персон, вместе со всем их багажом. Так что, придётся тебе возглавить их поиски в своём секторе. По моим сведениям, яхта с этими уродами будет пытаться уйти к Туркам. Надеюсь, понимаешь, чем это нам грозит — если они сумеют добраться до них⁈
— А я-то, как смогу их перехватить⁈ — В недоумении заметил Глеб.
— У меня,
