на грудь. Его продвижение в сторону Сяо Фу мгновенно замедлилось - тот заполнил пространство едва видимыми энергетическими клинками, стремящимися пронзить Ван Фаня. Тот сменил тактику, применив технику Шагов Сяояо и бросившись вперед и вверх в высоком прыжке. Сяо-младший удовлетворенно улыбнулся, меняя направление секущего воздух шквала едва видимых клинков. Он посчитал, что его неопытный противник подставился под удар, подняв себя в воздух - ведь даже мастера, в совершенстве освоившие наилучшие техники шагов, неспособны менять направление прыжка без точки опоры. Но именно на это впечатление и рассчитывал Сяо-Фань. Когда предвкушающий победу Сяо Фу направил на него поток создаваемых его мистическим искусством лезвий из ци, юноша сконцентрировался, и ударил навстречу единственным из приемов Кулака Бесформенной Пустоты, что ему удалось освоить. Волна агрессивной энергии врезалась в едва видимые стрелы, и атаки развеялись, уничтожив друг друга. Ван Фань же обрушился на растерянного Сяо Фу сверху, лишь в последний момент остановив удар, не коснувшийся лица противника.
- Я тебя достал, братец, - довольно улыбнулся он. - Но, надо сказать, мне повезло, только и всего. Ты превосходишь меня на порядок.
- Не надо скромничать, Сяо-Фань, ведь победа за тобой, - ответил наследник семейства Сяо. - Вижу, ты многому научился у мудреца Уся-цзы.
- Кое-что освоил, - отрешенно кивнул Ван Фань. - Что за мелодии ты применял? - поинтересовался он. - Пусть они и не были столь же приятными, как “Счастливая жизнь на реках и озерах”, они впечатлили меня не меньше.
- Я играл “Семь струн под южными небесами”, - польщенно отозвался Сяо Фу. - Эта музыка позволяет мне фокусировать мою ци самым разнообразным образом, и очень полезна в бою.
- Еще как, - с готовностью закивал Сяо-Фань, - Ты просто открыл мне глаза сегодня, - он с азартом добавил:
- Давай ты достанешь свой меч, и мы сразимся в ближнем бою. Как тебе такое предложение?
- Ты владеешь защитными техниками, братец? - серьезным тоном спросил Сяо Фу, и продолжил, в ответ на отрицательное покачивание головой своего друга:
- Тогда подожди, пока мне принесут тренировочный меч. Эй, слуги!..
Они еще некоторое время состязались в боевом мастерстве, и Сяо-Фань преисполнился уважения к умениям названного брата. Пусть его манера боя, спокойная и напоминающая своей методичностью шахматную игру, отличалась от стиля того же Цзин Цзи, как небо от земли, Ван Фань в поединке между Сяо Фу и своим вторым старшим не поставил бы на последнего и ломаного медяка. Наследник Дома Музыки и Меча был равно искусен в обоих семейных призваниях, и совмещал свои боевые навыки с музыкальными ловко и умело. Ученик Уся-цзы не постеснялся выразить свои впечатления словесно, и Сяо-младший какое-то время с улыбкой отнекивался от его похвал.
В свою очередь, Сяо Фу наговорил комплиментов рукопашному умению Сяо-Фаня, пусть в его тон и вкралась толика недовольства после того, как очередной мощный удар юноши сломал третий тренировочный меч подряд.
Они прервались на совмещенную с чаепитием беседу, в которой обменялись более подробными впечатлениями от умений друг друга. Вскоре, к ним присоединился Сяо Хаошуан. Отец Сяо Фу выразил удивление произошедшим с Сяо-Фанем изменениям, принял письмо Уся-цзы, и с удовольствием поблагодарил за принесенный юношей подарок - плитку туши из Хуэйчжоу, что ценилась среди знающих каллиграфов. Пообедав в компании старшего и младшего Сяо, Ван Фань пообщался с последним еще некоторое время, и простился с гостеприимным семейством, направив свои стопы обратно в долину Сяояо. Когда он преодолевал очередной поворот лесной тропинки, улыбаясь впечатлениям от приятного дня, произошло нечто, обещающее сделать его завершение менее приятным - дорогу юноше заступила группа угрюмых мужчин, поигрывающих оружием.
- Ты идешь по моей дороге, мимо моих деревьев, - равнодушно бросил один из них, крепкий детина в меховом жилете, рослый и покрытый шрамами. - Дышишь моим воздухом. Плати, если тебе жизнь дорога. Давай, мальчишка, выворачивай карманы.
- Ну надо же, - весело протянул Сяо-Фань, глядя на группу с узнаванием. - Видать, трепка, которую задал вам мой учитель пару лет назад, не отвратила вас от разбойного промысла. Что ж, придется и мне выдать вам положенное, - и, не мешкая ни секунды, он набросился на разбойников.
Те оказались не робкого десятка - подавшись вперед и в стороны, они окружили Сяо-Фаня, угрожая ему своими саблями и дубинами. Тот надеялся быстрым натиском смять их главаря, но разбойник сумел притормозить его наступательный порыв, кое-как блокировав атаки юноши. Бандитский главарь, очевидно, был непрост - противостоять стилю Сяояо мог либо сильный воин, или же человек, что и сам был причастен к боевому искусству. Раздраженный этой задержкой, Сяо-Фань ускорил ток ци по меридианом, и сокрушительным ударом пробил защиту врага, попутно сломав его руку. Следующий удар швырнул разбойника на землю, заставив кожу на его лице лопнуть в кровавых брызгах. Юноша спешно скользнул прочь из сжимающегося вокруг него кольца окружения, но в последний момент ощутил резанувшую спину острую боль - один из бандитов сумел достать его саблей.
Сяо-Фань свирепо оскалился, давя в зародыше страх поражения. Он чувствовал, как текущая по спине кровь напитывает хлопок его рубахи, но не желал отступать. Ему было стыдно бежать от кучки мерзавцев, грабящих купцов на дорогах. Зло зарычав, он ринулся вперед, мгновенно сократив расстояние между собой и одним из разбойников, коренастым типом, маленькие глазки которого были наполнены трусливой злобой. Бандит неловко отмахнулся дубиной, и Сяо-Фань, без труда уклонившись, сбил его с ног сильным ударом. Он не смог развить этот успех - вооруженные саблями негодяи вновь подступили ближе, пластая воздух клинками. Юноша отступил, опасаясь новых ранений, и вновь атаковал одного из врагов, выдвинувшегося из неровного разбойничьего строя. Ван Фань пытался обезвредить своих противников по одному, не давая им навалиться на себя толпой, и это ему отчасти удалось, но разбойники, потеряв троих, приноровились к его атакам. Теперь, броски юного воителя неизменно встречали сабельные клинки.
Сяо-Фань опять разорвал дистанцию, отступив чуть дальше, чем обычно. Его спину жгла боль от понесенной раны, но еще сильнее его жгли злость вкупе со стыдом. Он не мог победить эту кучку вооруженных простаков. Полученная в начале боя рана все больше ослабляла его, выпивая силы и заставляя конечности наливаться тяжестью. Он продержался бы еще некоторое время, применяя техники ци, но сомневался в своей способности добиться решительной победы - разбойники, вставшие спина к спине и ощетинившиеся оружием, уже не были легкой добычей. Может быть, он смог бы победить
