Ингу. А что если у него и правда башню снесёт и он её в буквальном смысле прибьёт? Профессиональному боксёру достаточно нанести один удар куда следует, чтобы убить человека.
Для начала я решила сначала позвонить Инге и всё ей высказать, по крайней мере хотелось услышать подтверждение, что это действительно она. Хоть сомнений в её вине не было, но всё же презумпцию невиновности никто не отменял. Только я начала искать её номер в списке телефонным контактов, как мне поступил вызов от адвоката — отца Саши.
Я была удивлена, так как думала, что Николай Григорьевич сейчас пребывает в глубоком горе и ему точно не до общения с другими людьми.
— Алло, — ответила я.
— Здравствуйте, Анжелика Павловна. Я могу приехать к Вам вечером?
— Здравствуйте, а я в больнице.
— Знаю, Саша сказал. Он, конечно, против моего визита к Вам, но я должен Вам кое-что показать. Думаю, после такой новости Вы всё переосмыслите.
— Это так срочно? У Вас, вроде как, сейчас другие дела, — как можно мягче намекнула я на смерть его жены.
В телефоне послышался глубокий вздох и последовал ответ:
— Похоронами занимается сын, а я не могу сейчас дома находиться. Я даже номер в гостинице снял и сейчас сижу упорно занимаюсь работой, лишь бы в запой не уйти.
— Понимаю, примите мои соболезнования.
Мужчина поблагодарил и обещал приехать вечером в часы приёма посетителей. Я попросила приехать раньше, так как до вечера меня любопытство сожрёт: что же он такого важного хочет мне показать? Николай Григорьевич согласился и отбил вызов.
Адвокат появился после обеда, я тут же поднялась с кровати. Хоть мне и велено больше лежать, но не буду же я разговаривать с отцом Саши в лежачем положении. Николай Григорьевич, как и в прошлый раз, выглядел безупречно: в деловом дорогом костюме, гладко выбрит и аккуратно причёсан, с кожаной папкой в руке. Мне даже стало неловко, что я встретила его в домашнем костюме и лохматая. Я пригласила адвоката присесть на стул, а сама наспех пригладила свои длинные волосы и зацепиала их заколкой на затылке. Только я собралась его выслушать, присев на другой стул, как именно в этот момент, будто специально появилась мама с пакетом вкусняшек для меня. Она с порога восприняла моего посетителя настороженно. Пришлось сказать ей правду, что это мой адвокат и попросила её выйти.
— Да щас! С чего это я уйду, когда судьба моей дочери решается, — произнесла она, поставив пакет на тумбу и убийственно глядя на отца Саши.
— Мам… — попыталась её остановить, поднявшись со стула.
— Развода не будет и точка!
Приблизившись к родительнице, я очень тихо произнесла:
— Мама, прошу тебя, давай не будем при постороннем человеке устраивать скандал.
— Я не дам тебе совершить ошибку. Сама потом мне спасибо скажешь, — также тихо ответила она.
— За что спасибо? За то, что лезешь в мою жизнь? Своя не удалась, так ты за меня мою прожить хочешь?
— Кхе-кхе, — деликатно кашлянул Николай Григорьевич. — Простите, что вмешиваюсь, но в данной ситуации я полностью на вашей стороне, мадам, — проговорил он, глядя на мою мать.
Только этого мне не хватало! Теперь два человека старшего поколения против меня. Ну ладно мать, я к её выкрутасам привыкла, но от адвоката слышать поддержку в её пользу?
— Вы вроде должны мои интересы защищать, — как можно мягче сделала я замечание.
— Безусловно. Не хочу повторяться, но у меня есть свои принципы, я всегда на стороне семьи. Пока чётких доказательств вины одного из супругов предоставлено не будет, я разводом заниматься не стану. Саша должен был Вас об этом предупредить. Ввиду вашего положения, — посмотрел на мой живот, — я сам занялся добычей доказательств. Нанял хорошего детектива, и вот что он мне принёс. — Мужчина достал из кармана гатжет, поводил по нему пальцем, нашёл какое-то видео, хотел дать мне посмотреть, но немного замешкался. — Мадам, — обратился к моей матери, — лучше Вы посмотрите, а то Ваша дочь впечатлительная, — опять бросив взгляд на мой живот, добавил: — Ввиду положения.
Родительница подошла к мужчине, взяла у него телефон и сама нажала на воспроизведение. Мне пришлось лишь наблюдать, как по мере просмотра её брови становились выше, в результате чего на лбу появились морщинки, а она, насколько я знаю, всегда очень рьяно следила за собой и лишний раз старалась не морщить лоб, дабы как можно дальше оттянуть неизбежное старение.
В какой-то момент у мамы чуть не вылезли глаза из орбит, и она воскликнула:
— Ах она гадина! — Потом посмотрела на меня и сообщила: — Нашего Игорюшу подставили, он тебе не изменял. На вот, посмотри, — отдала мне телефон адвоката, на что он попытался возразить, но мама пресекла его попытку: — Всё в порядке, моя дочь сильная, пусть своими глазами увидит, что её муж не виноват.
Я начала просматривать видео, снятое скорей всего скрытой камерой из приват комнаты ночного клуба. Изображение было без звука, но и так было всё понятно, ведь диалога тут не предвиделось. Мой муж сидел на диване в расслабленной позе, а перед ним крутилась практически полностью обнажённая Лера. Не скрою, от такого зрелища меня сразу затошнило, видимо по этой причине адвокат решил вдруг поберечь беременную женщину. Чтобы справиться с неприятным чувством, я начала глубоко дышать, тошнота чуть отступила, и я продолжила просмотр.
Дальше просмотр был более спокойным, так как на видео мой муж заснул, прямо в сидячем положении, склонив голову на грудь. Лерка, гадина, пыталась его растормошить. Села на него верхом, откинула его голову на спинку дивана и начала бить по щекам. Игорь открыл ненадолго глаза, что-то произнёс и снова вырубился. Бывшая секретарша с недовольным лицом уселась рядом на диван и, сделав ногу на ногу, начала нервно ими покачивать. Через пару секунд Лера замерла, посмотрела на Игоря, с ненавистью толкнула его, что он повалился на бок, резко встала и вышла из комнаты.
Сразу же после её ухода вошли водитель (сразу его узнала, так как он работает в фирме Игоря) и друг моего мужа — Дмитрий, подхватили его под руки и вынесли оттуда.
Я отдала телефон и устало присела на кровать. В душе роились смешанные чувства. С одной стороны рада, что это подстава, но с другой… ребёнок ведь всё равно есть, значит он с Лерой встречался позже.
— Ну что ты молчишь? Скажи что-нибудь! — начала допытывать меня мать, устав ждать моей реакции.
— А что говорить? Это ничего не доказывает. Ребёнок есть, анализ ДНК это подтвердил, значит
