— Уж не думала не гадала почувствовать ее еще раз. Понятия не имею, как такое могло выйти…
Решив объяснения получить позже, Джайна попыталась с налету преодолеть новый барьер. Она начала читать заклинание телепортации, перемешав с другим — для преодоления магических щитов. Неудача грозила обернуться болью… Так и вышло. Хорошо, что она не попробовала соединить заклинания раньше, когда хотела перенести сюда сотни крупных и тяжелых ящериц. Расплатой могла оказаться гораздо большая боль.
— Ничего не получается, — прикрыв глаза, чтобы как-то уменьшить страдания, сказала она.
— Этого я и боялась, — вздохнула Эгвин, впервые опустив обращение «девчонка».
Джайна разволновалась не столько из-за неизвестного волшебства, сколько из-за того, что, будучи запертой на удаленном плоскогорье, она не сумеет выполнить обещание, данное Траллу.
— Помнишь, — удрученно кивнула Эгвин, — я рассказывала тебе о Змодлоре — первом демоне, с которым я сразилась? Ну, он еще захватил школу с ребятней… Эта магия — его.
Глава 15
Сидеть на троне Кристоф не любил.
Хотя понимал, что это порой необходимо. Правители должны напоминать всем своим видом о власти, которой они наделены, а гигантский трон, возвышающийся посреди зала, как нельзя лучше подходил для самоутверждения.
Но Кристоф все равно не любил сидеть на нем. Гофмейстеру казалось, что малейшая его оплошность сведет на нет все старания придать особую значимость его положению при дворе Терамора. Кристоф отлично знал свой недостаток — он никогда не был настоящим вождем. Он много лет наблюдал за теми, кому служил, и за прочими правителями и сумел сделать вывод: хорошие вожди всегда поступают правильно, а плохие — все время ошибаются, а потому долго у власти не задерживаются. Вожди совершают ошибки, самонадеянные вожди отказываются их признавать, что в конечном итоге приводит к их уничтожению. Самый яркий пример тому — его бывший господин, лорд Гаритос. Если бы он послушался Кристофа или хотя бы кого-то из полудюжины советников, то не примкнул бы к Отрекшимся. И что получил? Нежить предала Гаритоса и его солдат. К счастью, сам Кристоф к тому времени нашел местечко получше.
Выскочки всегда заканчивали плохо. А все потому, что чересчур высоко ценили само положение правителя, слишком сильно цеплялись за него. Это противоречие удивляло Кристофа с юных лет, но довольно внятно поясняло, почему в истории сохранилось так мало имен подлинно великих правителей.
Гофмейстер хорошо знал себя и свои тайные недостатки. Да, он излишне самонадеян. Его непоколебимая уверенность в своих способностях помогла сделаться превосходным советником леди Праудмур, но вряд ли он смог бы ее заменить.
И тем не менее он выполнял приказ леди. Правил от ее имени, пока она пребывала в нелепой и бесполезной отлучке.
А еще Кристоф не любил садиться на трон из- за того, что постоянно ощущал неудобство. Что-бы произвести надлежащее впечатление на подчиненных, приходилось держать спину прямо, а руки разместить на подлокотниках, устремив на посетителей пристальный взор. Все бы хорошо, но в этой позе у Кристофа очень быстро начинала болеть спина, а достичь облегчения он мог, только ссутулившись и скособочившись. Вот и получалось, что он сидел на троне, будто крестьянин на завалинке, и должное впечатление терялось безвозвратно.
Чтобы выйти из нелегкого положения, Кристоф желал скорейшего возвращения леди Праудмур из орочьей державы, какими бы глупостями она там ни занималась. В конце концов, почему какие-то толстые ящерицы-переростки, топчущие посевы дуротарских орков, для нее важнее, чем насущные дела Терамора?
Леди Праудмур творила чудеса. Не в прямом смысле, хотя в изучении магии она достигла успехов, немыслимых для женщины, а скорее в управлении государством. В летописях упоминалось значительное число женщин, ставших правительницами или королевами. Но все они пришли к власти, унаследовав ее либо выйдя замуж за правителя. Джайна Праудмур всего достигла своим трудом, своей несокрушимой волей к победе. Медив только предложил идею, но благодаря леди Праудмур состоялся немыслимый до того времени союз орков и людей. По мнению Кристофа, ни один правитель в мире не мог сравняться с ней. Положением доверенного советника при ней любой человек мог гордиться.
Но почему же ее слепота в отношении орков граничит с безумием? Кое-каким объяснением могла служить личность Тралла: из всех вождей, с деятельностью которых Кристоф имел возможность ознакомиться, только его он мог поставить в один ряд с леди. Тралл объединил орков, влачивших ранее довольно жалкое существование, в Орду, освободил их от власти демонов — это вызывало уважение.
Но Тралл на весь Дуротар один такой. Под тонким слоем наносной цивилизованности все орки — грязные животные, едва понимающие речь, придерживающиеся каких-то дикарских обычаев. Пока еще Тралл держит их в узде, пытаясь, в силу того, что сам вырос среди людей, установить в орочьем государстве некое подобие порядка. Но он смертен, увы… Если вождя вдруг не станет, орки прекратят заигрывать с Терамором и вмиг превратятся в свирепых чудовищ, какими их привел в этот мир Саргерас.
Но как ни старался Кристоф донести свои мысли до леди, она отказывалась его понимать. Видимо, у каждого правителя, даже у такого успешного, как она, есть свои слабые стороны. Вбила себе в голову, что орки могут мирно сосуществовать с людьми, убедила себя до такой степени, что предала родного отца.
Размышляя над этим, Кристоф пришел к выводу, что надо что-то делать. Подумать только! Леди дошла до предательства, лишь бы не нарушить слово, данное диким тварям, не способным оценить подобную жертву. Ну разве что за исключением Тралла.
При иных обстоятельствах Кристоф не осмелился бы что-то предпринять. Каждое утро, просыпаясь, он спрашивал себя — верно ли он поступает? Каждый рассвет он встречал в холодном поту от страха. С первого дня, когда он прибыл в Калимдор после окончания войны и сразу после закладки первого камня в главный замок Терамора, управляющий боялся, что его труды пойдут прахом из-за опрометчивых решений леди Праудмур. Ведь людей здесь так мало, они слабы в сравнении с бесчисленными орочьими стаями. Помимо Крепости Северной Стражи — маленького форта на Торговом побережье — люди обитали лишь в Тераморе на восточном берегу. С трех сторон их окружали враждебно настроенные — в лучшем случае равнодушные — существа, а с четвертой раскинулось Великое море.
Несмотря на опасения, высказываемые советником, леди продолжала гнуть свою линию: на благо оркам и во вред людям. Она утверждала, что ее поступки укрепляют союз, что вместе они будут сильнее, а порознь — слабее. Самое ужасное, что она искренне в это верила.
Но Кристоф не мог вот так взять и согласиться с ней. Если леди Праудмур не видит той картины, которую давно схватил его опытный взгляд, значит, пришла пора обратиться к внешним силам.
Из-за приоткрытой двери выглянуло морщинистое лицо Дьюри.
