- Булки съели, - ответила я небрежно.
- Молоть приезжали?
- Приезжали.
- Это хорошо, - сказала она, помолчав. И сказала таким тоном, словно всё было совсем не хорошо.
- Жизнь наладится, мамаша, - пообещала я ей. - Вот увидите.
Жизнь и в самом деле наладилась. На следующий день колесо крутилось, как ни в чем не бывало. Жонкелия долго стояла рядом с колесом и таращилась в воду, а потом ушла кормить кур, и вид у неё был озадаченный. По-моему, это потрясло её больше, чем когда я вынырнула из Ллин Пвилл. Но мне некогда было любоваться потрясенной Жонкелией. Квест «Веселая мельница» требовал максимальной самоотдачи, трудолюбия и усердия. Всего этого мне было не занимать, если говорить без ложной скромности.
Хлеб, который я оставила накануне вечером в корзине на окне, исчез до последней крошки. Похоже, моргелюты присмирели, но верить им я не собиралась, поэтому надо было задействовать то оружие, которого водяные боялись. А именно - заполучить на мельницу судью Рейвена Кроу.
Разумеется, соблазнять его женскими прелестями я не собиралась. Честно говоря, не было у Эдит шансов понравиться такому мужчине и заинтересовать его надолго, когда нос у неё был облупленный от солнца, руки - как наждак, а по Тихому Омуту бродили куколки-поселянки с глазами ярче драгоценных камней. Но у меня было кое-что другое, что привлекло бы мужчину вернее драгоценных глаз и самых золотых улыбок.
Пока Жонкелия кормила кур и собаку, я стояла на пороге мельницы и остервенело взбивала в чашке яичные белки с солью, не спуская взгляда с дороги.
Время было подгадано идеально, потому что когда вороной конь судьи показался из-за поворота, я почти победила белки, взбив их если не до стойких пиков, то до полустойких -точно.
- Господин судья! - закричала я так, что пёс испуганно взвизгнул и рванул в конуру, а Жонкелия уронила решето с зерном, на радость курам.
Судья остановился, внимательно глядя в мою сторону, а потом повернул коня к мельнице. Я замахала рукой, подзывая, и скрылась в доме, забегав у печки.
Так. Отставим взбитые белки в сторону. Сковороду - на печь, смазать разрезанной поперек луковицей, предварительно обмакнутой в постное масло, чуть присолить, вылить смешанные до однородности желтки.
Жонкелия заглянула в дом и зашипела с порога:
- Ты зачем его позвала?!
- Всё по плану, мамашенька, всё по плану, - ответила я ей, не отрываясь от готовки.
Главное - не пропустить момент, когда желтки чуть-чуть схватятся, но ни в коем случае не зажарятся полностью. Когда желтый блинчик обрёл нежную плотность, я разложила поверх него взбитые в пышную пену белки, разровняла их черенком ложки, закрыла сковородку и поставила её подальше в печь, чтобы жар был равномерным.
Во дворе затопали конские копыта, зазвенела сбруя, и Жонкелия выскочила встречать гостя.
Я слышала, как судья поздоровался, спросил, что случилось, и Жонкелия буркнула, что-то вроде «идите в дом».
Когда судья вошёл, снимая шапку с «клювом», я чуть не хихикнула, представляя, как моргелюты в ужасе удирают в глубины озера, умирая от страха перед Чёрным Человеком.
Сегодня в нашей кухне царил образцовый порядок - стол выскоблен и вымыт, полы подметены, посуда расставлена по полкам, и медный чайник, начищенный до блеска, пыхал жаром, поставленный на край печи, чтобы не остыл.
- Добрый день, хозяйка, - сказал судья. - Вы меня звали? Что-то случилось?
- Добрый день, господин Кроу, - я подхватила его под руку и усадила на лавку, придвинутую к столу. - Ничего не случилось. Хочу просто кое о чем у вас узнать, про мужа...
- А что - про мужа? - спросил он, хмурясь, но к столу присел и положил шапку на лавку рядом.
- Как продвигается расследование, предъявлено ли обвинение, а если нет, то подозреваете ли вы кого-нибудь, - я болтала без умолку, одновременно выставляя на стол перед судьей тарелку, и выкладывая ложку на большой дубовый лист вместо салфетки. - Надеюсь, это не какие-нибудь тайные сведения? Вы же можете рассказать мне что-то такое. не секретное. Я вас надолго не задержу, господин судья. А в качестве извинений за беспокойство, позвольте вас угостить.
- Угостить? - он стрельнул глазами в сторону печи. - Вы очень добры, хозяйка, но.
Тут я открыла печь, передвинула сковороду на край и сняла крышку.
- Омлет? - спросил судья, невольно принюхиваясь.
- Да такой, какого вы никогда не пробовали, - сказала я заговорщицки.
Крышка со сковороды была снята, я осторожно наклонила её, позволяя невероятно пышному белоснежному омлету соскользнуть на разделочную доску, и при этом косилась на судью. Надо сказать, вид у него был таким же потрясенным, как у Жонкелии, когда она утром увидела вертящееся колесо.
Я разрезала горячий омлет пополам. На разрезе особенно четко стала видна тонкая желтая полоска внизу и белая пористая воздушность верхнего слоя. Дуя на пальцы, я сложила омлет белковой частью внутрь - белой стороной к белой стороне, отчего он стал похож на пышное облако, которое с двух сторон обняли солнечные ладошки, и разрезала ещё поперек, на два треугольных сегмента, как торт. Омлет и правда больше походил на сладкое лакомство - необыкновенно праздничный, свежий и яркий, как сегодняшнее утро.
- Угощайтесь, - радушно предложила я судье, положив кусок омлета на тарелку. - Такой омлет любила готовить моя матушка.
- Вы же сирота? - уточнил судья, взяв ложку.
Смотри-ка, не пропустил мимо ушей! Человек с клювом задает каверзные вопросы даже когда перед ним знаменитый омлет матушки Пуллар (до изобретения которого, если быть честной, ещё лет триста). Конечно, я понятия не имела, во сколько лет осиротела Эдит, но даже глазом не моргнула, не позволив судье меня смутить.
- Но матушка-то у меня была, - резонно заметила я, пока Рейвен Кроу снимал пробу с омлета. - Она его готовила, мне рассказывали.
- Угум, - ответил он, уничтожив порцию за считанные секунды.
- Кушайте, господин судья, на здоровье, - я положила ему второй кусок, который исчез так же быстро, как первый. - Если вам понравилось, - продолжала я, наливая судье травяного чая, - то заглядывайте к нам на обратном пути. У нас чудесная уха из форели. По фирменному рецепту моей мамы.
- Сети, значит, починили? - мимоходом спросил судья, отпивая из кружки ароматный чай, настоянный на брусничных листочках.
- Обошлись без сетей, - отмахнулась я. - На удочку. Мне везёт.
- Это точно, везёт, - признал он. Сделал ещё несколько глотков и сказал, глядя в кружку: -Наверное, мне надо объясниться, хозяйка. Тогда, на дороге, я не хотел вас оскорбить. Но есть моменты... о которых я не могу вам рассказать. Вы кажетесь мне женщиной разумной... теперь разумной, - он бросил на меня быстрый и пытливый взгляд, и опять уставился в кружку, - и мне хотелось бы видеть вас такой впредь. Поэтому.
