тот же.
– Прекрасно.
– Свою принадлежность к «конторе» ты не должен афишировать ни при каких обстоятельствах. Даже в случае угрозы ареста. Понадобится – мы сразу придём на выручку! Без предупреждения.
– Смотрите, не запаздывайте… Всё-таки жизнь моя на кону…
– В Минске тоже будешь работать в автономном режиме, – проигнорировал очередной «выхлоп» агента Исаак Ильич. – То есть один. Так что надеяться больше не на кого. Разве на самого себя и на Всевышнего. Веруешь?
– Никак нет.
– А зря, парень, зря.
– Фёдор Алексеевич утверждает, что у меня всё впереди, и вера ещё придёт. Со временем…
– Будем надеяться!
– А вы, Исаак Ильич, какому Богу молитесь? – припомнил полюбившееся изречение Фролушкина агент.
– Единственному.
– Выходит, вы с Фёдором Алексеевичем того, единоверцы?
– Возможно. Ну, хватит трепаться… Держи кардан, мне пора!
– До свидания, товарищ майор…
– Будзь здаровы46, Яра!
21
С новосельем, точнее, с празднованием переселения из студенческого общежития на съёмную квартиру, решили немного повременить. Опять же – чтобы Фигины собрали урожай. В середине сентября от них (уже на новый адрес) пришла телеграмма: «Будем 23-го», – и Ярослав с Ольгой решили устроить родителям сюрприз.
Чужих приглашать не стали – только самых-самых: Альметьева, Филатенко, Петрова, Наталью Ефимовну из библиотеки МИФЛИ и конечно же Фролушкина.
Сам Фёдор Алексеевич был крайне раздосадован, когда ребята сообщили ему о предстоящем переезде – втайне он надеялся, что молодая супружеская пара, которую он полюбил всей душой, обоснуется в его профессорской квартире.
А накануне, в субботу, 22-го, стало известно ещё об одном потенциальном госте…
Когда Плечов затаривался по полной в ближайшем гастрономе, то случайно заметил в параллельной очереди, медленно тянущейся к прилавку соседнего отдела, знакомое лицо. Почти тёзки и почти однофамильца. Приветливо помахал ему рукой, но тот был настолько увлечён своей очередной подругой, пристроившейся рядом, что ничего не заметил.
Пришлось, как и в доме моды, напоминать о себе сочной оплеухой.
– А, это ты… – как-то не очень доброжелательно отозвался старый товарищ, по тусклому выражению лица которого легко можно было понять, что на него обрушился целый ворох проблем. – Знакомься, Люся…
– Очень приятно. Ярослав.
– Кстати, спешу сообщить тебе: скоро мы поженимся!
– Вот так новость! – радостно воскликнул Яра. – Мы с Олей тоже!
– Когда?
– В начале октября. Правда, пышную свадьбу устраивать не будем… Пойдём в загс, распишемся – и вся песня.
– Прекрасно. В свидетели возьмёшь?
– Ты ещё спрашиваешь? Легко, – он невольно употребил любимое словцо Бокия, однако Пчелов, обычно не упускавший случая позлорадствовать над промахами бывшего сослуживца, на сей раз не отреагировал никак.
Только слегка приободрился:
– А давай сдуреем в один день? И сообща отметим это знаменательное событие!
– А что? Лично я не против… Только тогда тебе придётся открыться перед Ольгой.
– Ничего… Люся знает о моей второй жизни, правда милая?
Девушка приязненно улыбнулась и кивнула подбородком.
– Уже пять лет Вячеслав водит меня за нос. Но сейчас наконец мне удалось взять его за жабры!
– Держите крепче этого ужа. Он уже не из одного капкана ускользнул…
– Знаю!
– А пока – приходите к нам в гости… Завтра.
– По какому поводу?
– Что-то вроде новоселья… Много людей не будет. Так, самые близкие. Большинство из них ты уже знаешь: Вася, Вова, Коля…
– Ты получил квартиру?
– Снял.
– Конечно, придём… Правда, любимая?
– С удовольствием! Адресок только возьми…
– Ой, сами вы не найдёте… Я встречу вас в полдень у общежития – это недалеко. Всё равно мне надо туда идти – за скамейкой, – со стульями у нас как-то не сложилось.
– Что ж, спасибо за приглашение, братец! А Познавший Бога будет?
– Непременно. Он ведь мне теперь, словно родной отец! Только смотрите, не опаздывайте. Долго ждать я не смогу.
– Не обижай меня, тёзка, я ведь человек военный в отличие от тебя! Или нет?..
22
– А, знаете, как по-украински будет новоселье? – хитро прищурил чёрные глаза Альметьев, мгновением назад вместе с Василием Петровым приперший в новую квартиру длинную самодельную скамью.
– Знаем, – откликнулся Пчелов, следовавший сзади за ними в сопровождении виновника торжества и Люси. – Входины! От слова – входить… Ну, типа в новую квартиру!
– Раз в жизни решил блеснуть своими познаниями в родном языке, а тут – откуда не возьмись, – ещё один мовознавець!47 – прикинулся обиженным Николай. – А ведь это слово в самой Украине знают далеко не все… Ты откуда, братец?
– Из Херсона.
– Хер и сон. Хорошее сочетание!
– Нормальное. Если владеешь греческим…
– И что оно означает в переводе?
– Просто – берег.
– А я считал, что это калька от названия древней крепости в Крыму. Херсонес Таврический.
– Вряд ли. На момент подписания указа о строительстве Херсона полуостров ещё не был российским…
– Ну да… Там ведь располагалось Крымское ханство! Однако хватит болтать. Мы, кажись, знакомы?
– И да и нет… Хочу попросить у всех прощения. Раньше я, так сказать, в силу служебной необходимости, представлялся Иваном Константиновичем. На самом же деле, звать меня Вячеславом. По паспорту – Пчелов. Так что мы с сегодняшним новосёлом практически тёзки и чуть ли не однофамильцы.
– Выходит, во «Внешторге» вы тоже не работаете? – разочарованно протянула Ольга.
– Это почему же? Тружусь, милая, тружусь…
– В какой должности?
– Старший, куда пошлют!
– Ты хочешь, чтобы Вячеслав Васильевич вот так сразу раскрыл пред нами все свои секреты? – встал на защиту друга Ярослав. – Никогда не лезь в чужие дела. Лучше представь своих родителей.
– Папа – Александр Александрович.
– Лучше – Сан Саныч, – поднялся с табуретки высокий, крепкий дядька лет пятидесяти.
– И мама – Шура.
– Александра Яковлевна, – назвала себя ладная женщина с горящими, как у самой Ольги, зелёными глазами. – Давайте за стол, гости дорогие, всё уже готово!
– Доставай дары! – толкнула в бок своего избранника Люся.
– Ах, да… – Пчелов запустил руку в большой, как у Деда Мороза, мешок и извлёк из него настенные часы в деревянном футляре. – Всё как положено, с кукушкой, маятником… С этого мгновения кончился твой безмятежный сон, тёзка…
– Спасибо! – восторженно пролепетала Ольга, давно мечтавшая о таком подарке.
– А это, – Вячеслав, как самый знаменитый новогодний персонаж, ещё раз опустил руку в мешок – на сей раз по самое плечо и, недолго пошарив в нём, вытащил на свет старинную стеклянную ёмкость без этикетки, заткнутую самодельной пробкой. – Коньяк. Херсонский. Производства совхоза «Перемога наймытив»48.
– Ура! – захлопали в ладоши собравшиеся.
– Мне его только вчера подогнали земляки из нашей Николаевской губернии.
– Постой… Какой, к чёрту, Николаевской? Херсон ведь в Одесской области, – попытался перехватить инициативу Альметьев.
– Газеты читать надо, деревня! – с напускной укоризной в голосе, но всё в том же шутливом тоне, опустил его на землю Пчелов. – Вчера Одесскую область разукрупнили, и моя
