от предложения стать его любовницей.
Мехмета я догнала почти у самого лифта. На парне лица не было: он уже набирал в телефоне какое-то сообщение. Наверное, собирался сообщить маме о том, что потерял работу.
Увидев меня, Мехмет помрачнел еще больше. Два удара за раз… Бедный парень! Застукать девушку, которая нравится, практически в постели с боссом, и самому же за это получить увольнение… Что ж, если с первым я ему уже ничем не могла помочь, то вторую проблему, надеюсь, решила. Пока Серкан там сушит свои брюки феном, у него будет достаточно времени, чтобы понять: насчет его отца я не шутила.
— Послушай, я поговорила с Серканом… Никто тебя не уволит, слышишь? Все в порядке… — я осеклась, наткнувшись на ступор Мехмета. Чертовы трудности перевода! Как там по-английски… — Ю кип зе джоб! Работа, ферштейн? Итс окей!
Но Мехмет, вопреки моим ожиданиям, даже не улыбнулся.
— Ю энд Серкан?.. — он красноречиво потер указательными пальцами друг о друга, намекая на интимную связь.
И я уже раскрыла рот, чтобы сказать правду… И не смогла. Да никто бы на моем месте не смог! Вы бы видели эти щенячьи глаза! Ну как можно, глядя в них, признаться в таком позоре? Уж не знаю, первая ли я любовь у Мехмета, но взять — и отбить у этого чистого юноши веру в женщин?! А если он потом в каждой русской девушке — или вообще в каждой девушке — будет заведомо видеть бесстыжую меркантильную дрянь, готовую променять честного хорошего парня на богатенького босса? И ведь не объяснишь, что всему виной дурацкие гормоны или либидо… Или что там заставило меня прыгнуть в постель этого гада… А если Мехмет и вовсе станет таким же психованным ревнивцем, как Серкан? Нет уж. Пусть будет сладкая ложь — но во благо, чем горькая правда, выжигающая все хорошее.
— Ноу! — солгала, мысленно скрестив пальцы.
— Рили? — недоверчиво прищурился Мехмет.
Я усмехнулась. Кое-какая правда у меня для него все же имелась. Оглянувшись и убедившись, что Серкан не идет за нами по пятам и не прячется где-то поблизости, чтобы подслушать, я увлекла Мехмета в лифт, чтобы поведать ему в красках забавную историю, как именно Серкан оказался без штанов.
Разумеется, я умолчала про то, что случилось ночью, и про то, что именно предлагал мне Серкан. Зато в подробностях, активно жестикулируя, расписала свой роковой выстрел из химического оружия с ароматом лимона. К тому моменту, как мы с Мехметом дошли до ресторана, он хохотал так, что слезы выступили.
Настроение у парня поднялось до верхней отметки. Мы устроились за свободным столиком в тени, чтобы не отсвечивать перед туристами в главном ресторане. Я набрала полную тарелку плова, пользуясь служебным положением, а на десерт Мехмет достал лоток маминой пахлавы.
Сладко было до ужаса, — на мед матушка моего кавалера не поскупилась. Но Мехмет так нахваливал свою мамы, что мне неловко было отказаться, и я съела аж три куска. Парень просиял — ему-то подобная еда была привычна, а потому сам он наворачивал за обе щеки. Наевшись, Мехмет позвал меня на вечером на танцы, и вот тут-то уже я его хорошими новостями баловать не стала.
— Сорри, — вздохнула я, решив, наконец, расставить все точки над «i».
Вооружившись онлайн-переводчиком, я донесла до Мехмета, что не буду его девушкой. Конечно, я старалась быть максимально деликатной. Мол, очень скоро я вернусь в Москву, а отношения на расстоянии — обречены. А еще он гораздо моложе меня, у него впереди вся жизнь. Ради Мехмета я даже сделала то, чего не делала еще ни одна женщина, — накинула себе лет.
Современная косметология творит чудеса, и мне попадались клиентки, которые выглядели, как мои ровесницы, а потом, когда мы заключали договор, и я заглядывала их в паспорт, я с удивлением обнаруживала, что они гораздо старше меня. Особенно мне запомнилась Элина — и не только из-за редкого имени. Ей было сорок два, можете себе представить? Сорок два! На семнадцать лет больше, чем мне! Чисто теоретически она могла даже быть моей матерью. И ни единой морщинки, ни одного седого волоса! Идеальная гладкая кожа, пухлые губы, подтянутая фигура… В общем, я сохранила себе ее контакты, чтобы, когда у меня появятся первые признаки старения, взять у нее номерок косметолога.
Конечно, приписать себе сороковник у меня язык не повернулся, но чувства Мехмета я ранить не хотела, и я остановилась на золотой серединке.
— Тридцать восемь, — сообщила я под видом чистосердечного признания, надеясь, что парень не успел заглянуть в мои документы, пока мы мотались по всяким учреждениям.
И — о, чудо! — надежды оправдались! Эта информация повергла Мехмета в шок. Он выпучил глаза, как рыбка-телескоп, и откинулся на спинку стула. Могу только представить, что он почувствовал! В его возрасте люди за тридцать казались мне ужасно старыми. Будучи студенткой, я думала, что после тридцати жизнь заканчивается. Да еще и все эти шуточки в интернете… Из серии «лапы ломит, хвост отваливается» или «когда ходишь в магазин со своим пакетом». Понятно, что сейчас, в двадцать пять, я уже была морально готова перейти этот рубеж, да и опыт общения с «девочками» на работе показывал, что не все так страшно там, в будущем, но тогда, в институте я до жути боялась этой заколдованной цифры. И Мехмет, как выяснилось, тоже.
Пыл его заметно поугас, на лице появилось такое выражение, словно он опасался заразиться старостью. И у меня как-то сразу отлегло: я поняла, что выбрала верную стратегию. Не хочешь обидеть человека — убеди, что проблема в тебе. Только не вот этими банальными байками про чересчур тонкую душевную организацию, а чем-то повесомее. Не знаю, ипотекой, списком болячек — или, как я, — страшным возрастом.
Оставив Мехмета переваривать неприятную новость и закинув ему напоследок идею пригласить на танцы Фидан, я чувством выполненного долга направилась исполнять другой свой долг — рабочий.
Как ни странно, уборка спорилась. Я как будто бы даже вошла во вкус: тот факт, что я умудрилась за какой-то час разгрести сразу несколько проблем, придал мне сил. Что ни говори, а честный труд — приятная штука. Особенно, когда голова не болит о том, как отшить назойливого босса.
Мне очень хотелось верить, что Серкан со своими пошлостями остался в прошлом. Угрозы мои, судя по всему, возымели на него действие, потому что больше он на
