с собой картишки, на случай, если придется задержаться. В итоге на кладбище отправилась целая делегация.
Всю дорогу некромантка ворчала, что им вчетвером покойнички не обрадуются, и хорошо бы остальным отчалить, пока не поздно, чему Ленар активно, но вежливо, протестовал, параллельно ворча на тему того, что походы ночью на кладбище редко заканчиваются благополучно.
Кладбище располагалось за чертой города, а единственный выход из города был закрыт. Поэтому стражника, несшего пост и спавшего в сторожке, пришлось разбудить и немного поправить его материальное положение, чтобы он, сделав всему миру огромное одолжение (что не озвучивалось, однако легко читалось на его лице), ночью полез за ключами и отворил ворота, пропустив четверых ненормальных. На просьбу подождать часик и затем впустить их обратно он никак не отреагировал.
Вполне себе обыкновенное, без оградок и больших каменных могильных плит, кладбище встретило компанию криком охрипшей вороны и жужжанием привлеченной светом ламп мошкары. Деревянный ворон на посохе темного мага захотел было ответить вороне, но не обнаружил в себе способности каркать и приуныл.
Ленар быстро нашел нужный крест. На могилах ставили четырехконечные кресты, сочетающие в себе круг и крест, концы которого выступают за пределы круга. Один из концов креста длиннее других, он и служит опорой, втыкаясь в землю. Такая форма символа смерти была выбрана давно. Вроде как, перечеркнутый круг — символ прожитой жизни. Символ смерти. Хотя Велия не была с таким представлением согласна, ведь смерть не перечеркивает жизнь, она просто служит финальной точкой. Да и самой Смерти такой символ не нравился, она любит что-то более изящное и витиеватое, но живым людям об этом сообщить она не в силах, а сами они существа недалекие.
— Значит, здесь? — уточнила Велия.
— Да. Вы снимете проклятье? — озабоченно спросил Ленар.
— Посмотрим. Надо сначала разобраться, он ли вас проклял.
— И как выяснять будешь? — спросил Глен с провокационной ноткой в голосе.
Некромантка смущенно откашлялась и спросила:
— Дух его вызову, а что?
— Да нет, ничего, — пожал плечами Глен, окончательно убедившись в своих догадках.
Внимательно выслушав этот короткий разговор, Ренс отозвал Глена в сторону и тихо, так, чтобы слышал его только Гленвилл, но, в то же время, настойчиво и активно жестикулируя, стал что-то ему втолковывать.
Некромантка начала выкладывать вещи из сумки и готовить ритуал вызова. Ленар заволновался и задышал как сердитый кабан, когда Велия разложила на могиле череп крысы, вороны и ящерицы. Черепа образовали равносторонний треугольник. В центр треугольника Велия поместила черную свечу, просто воткнув ее в землю.
Встав коленями прямо на землю и выкопав руками небольшую ямку, она закопала в нее пучок какой-то травы. Ленар поежился, смотря, как некромантка голыми руками ковыряется в земле и откидывает дождевого червяка в сторону.
— Отойдите чуть подальше, пожалуйста. Дух старый, боюсь, спугнете, — сказала некромантка, закончив приготовления.
— Да, да, конечно, — пробормотал Ленар и, пятясь, начал отходить.
Опомнился и остановился он только метров через десять.
Ренс и Гленвилл наконец все обсудили,
Не поднимаясь с земли, Велия зажгла свечу и ко всеобщему недоумению начала издавать клокочущие и стрекочущие звуки, захрипела, зацокала, застучала зубами, зашипела. Все эти звуки образовывали своеобразную хаотическую мелодию. Чтобы понять эту мелодию, нужно было послушать ее хотя бы несколько минут, наловчиться и привыкнуть к этим звукам. С ходу мелодию в этой какофонии не улавливал никто. Это язык мертвых. На нем следовало разговаривать с трупами и призывать духов. С самими же духами нужно разговаривать уже на другом наречии мертвого языка. Наречий всего два и выучить их очень легко: нужно всего лишь умереть и затем воскреснуть.
В последний раз свирепо шикнув, некромантка достала из-за пояса нож, провела им по руке, оставив совсем маленький, неглубокий порез, воткнула слегка окровавленный нож в землю рядом с черепом крысы и задула свечу.
Дым, которого было подозрительно много, стал тянуться от фитиля свечи плотным потоком. Он не рассеивался, а образовывал силуэт, со временем все больше напоминавший человека. Перед поздними посетителями кладбища предстал дымный призрак рослого мужчины.
Ленар испуганно зашептал что-то. Ренс, сурово глянув на старика, произнес:
— А ну тихо! Спугнете еще.
Ленар сглотнул и покорно замолчал, во все глаза уставившись на дух предка.
Гленвилл, с неподдельным интересом обойдя призрак вокруг, отметил, что дух со спины похож скорее на облако в форме человека, чем на человека.
На кладбище с появлением призрака заметно похолодало, повисла тишина. Прилетевшая на дерево рядом с могилой и собиравшаяся каркнуть ворона передумала и начала тихо чистить перья.
Поднявшись с земли, некромантка заговорила:
— Айлиш абат гатшере инт намри Бродли?
— Дене пхари гатшере. Гарит эт куран. Трин агн шахлир хегн Мелвуд адашх.
— Кенаа.
Некромантка мощным пинком отбросила свечу в сторону, тем самым разрушив целостность схемы предметов, необходимой для ритуала, и дух медленно рассеялся.
— Ленар, у меня к вам серьезный разговор. Но сначала идемте домой. Уже через полчаса ваш сын полезет в петлю под натиском проклятия, возникшего из-за поступка, о котором вы мне, видимо, по своей непроходимой глупости не сочли нужным рассказать. Других причин подвергать смертельной опасности свою семью я не вижу.
В ответ не было сказано ни слова, но по лицу и суетливым жестам было ясно, что Ленар сперва возмутился, потом разозлился и, подняв указательный палец вверх, хотел что-то сказать, но, подумав секунду, охнул и быстрым шагом направился к выходу с кладбища.
Сына Ленара, Мелвуда, как и обещала Велия, застали с веревкой в руках. Он сидел на кресле в своей комнате, стучал зубами и трясущимися руками затягивал петлю. Глаза, с невероятно сузившимися, почти исчезнувшими зрачками, смотрели куда-то в пустоту. Ленар подбежал к нему и начал трясти за плечи, пытался привести в чувство. Мелвуд только продолжал неуклюже возиться с веревкой. Не сумев привести сына в чувства, отец просто вырвал веревку у сына из рук. Тот растерялся и отупело уставился в стену.
— Свяжите его, — то ли приказала, то ли посоветовала Велия. — Его сознание сейчас во власти проклятья. Возможно, он только внешне так спокоен, а когда мы отвлечемся — на нож кинется… Лучше не рисковать.
Тут Альва, разбуженная шумом, подошла к дверям комнаты Мелвуда и, смотря как того привязывает к стулу собственный отец, попутно вставив в рот кляп, начала активно недоумевать.
— А что происходит?
Ренс вызвался объяснить и увел Альву в коридор, а Ленар, решительно выгнав всех кроме Велии из комнаты, наконец, признался:
— Дело… Дело, наверное, в том, что мой отец в пьяном бреду сделал кое-что… Очень нехорошее…. С одной девушкой. Не убил, нет, но
