это хорошо… А кто это с тобой? Где ты эту старую галошу подцепил?
– Не надо так, Маруся! – вскинулся Фалалеев. – Это не галоша. Это вообще не то, что ты думаешь. Это очень приличная женщина, и я ей своей жизнью обязан…
– Приличные женщины сюда не ходят, – процедила Маруся, оглядывая Надежду с ног до головы.
– Это я ее сюда пригласил, – перебил Фалалеев хозяйку заведения. – И хочу ее хорошо угостить, потому как очень ей обязан… что у тебя есть приличного?
– Ты, Гаврила, ко мне в заведение не первый год ходишь, ты все знаешь, что у меня есть: исключительно водка и пиво, потому как моя постоянная клиентура шампусик, коньякович и прочие интеллигентские штучки не одобряет. Так что могу предложить тебе водку, самую лучшую, не паленую.
– Пусть будет водка, только чтобы и правда не паленая! – Фалалеев полез в карман, но тут же лицо его вытянулось: – Ах ты, черт! Они же у меня все деньги забрали! Все до копейки! Вот же сволочи!
– Опять за старое, Гаврила? – неодобрительно проговорила Маруся. – Имей в виду, даром я не наливаю! При всем моем к тебе хорошем отношении ты мои правила знаешь… вашему брату налей один раз бесплатно – и все, пошло-поехало…
– Но мне непременно надо выпить… – расстроился Фалалеев. – Я только что такое перенес – врагу не пожелаешь… меня, Маруся, только что чуть крысы живьем не сожрали! Сама понимаешь, после такого непременно нужно расслабиться…
– Нет, Гаврила! – отрезала Маруся. – Даром – даже не проси! Не могу поступиться принципами!
– Не надо даром, – вступила в разговор Надежда, оправившись от первого потрясения. – Я заплачу. Только вот что, – она придирчивым взглядом окинула Фалалеева, – водки ему не надо, несите пива и закуски, какая есть.
– Пива? – Фалалеев погрустнел. – Разве ж пивом расслабишься? Мне бы водочки, грамм хоть триста…
– Нет! – строго проговорила Надежда. – Нам с тобой непременно поговорить надо, а ты после перенесенного стресса так расслабишься, что от тебя никакого проку не будет!
– Правильно, женщина! – Маруся впервые с уважением посмотрела на Надежду. – Только так с ними и надо! Железной рукой, и никаких послаблений!
Она удалилась, а Надежда повернулась к Фалалееву и начала:
– Ну что ж, можно сказать, что мы познакомились. Тебя, значит, зовут Гаврила Фалалеев, а меня – Надежда. Фамилия моя тебе без надобности. А теперь, Гаврила, расскажи мне, какие у тебя дела были с Володей Шубиным?
– С каким таким Володей? – Глаза Фалалеева предательски забегали. – Не знаю никакого такого Шубина… даже фамилию такую никогда не слышал…
– Вот только не надо мне макаронные изделия на уши вешать! – оборвала его Надежда. – Там уже столько навешано – впору итальянский ресторан открывать! Я тебя возле памятника писателю Тургеневу засекла, где у тебя встреча с Шубиным была назначена!
– Да я там просто так прогуливался… – вяло тянул Фалалеев.
– Ага, а накануне просто так ему эсэмэску прислал, где время и место встречи назначил!
Фалалеев растерянно замолчал, пораженный Надеждиной осведомленностью. В это время Маруся принесла и выставила на их стол две кружки пива и несколько тарелок с закусками – нарезанная селедка с луком и картофелем в веточках укропа, вялые бочковые соленые огурчики, хрусткая квашеная капуста.
– Ну, угощайтесь, голубки! – милостиво промолвила хозяйка заведения и величественно удалилась.
– Не забывай, Фалалеев, от какой судьбы я тебя только что спасла! – с чувством проговорила Надежда. – Не ты ли мне про свою благодарность говорил – а сейчас врешь как сивый мерин!
– Ох, твоя правда… – горестно протянул Фалалеев, наколол на вилку вялый морщинистый огурец, отпил одним духом четверть кружки пива и заговорил: – Я ведь раньше в милиции работал. Теперь она, правда, полицией называется, но хрен редьки не слаще. Двадцать пять лет, между прочим, верой и правдой оттрубил. – Он тяжело вздохнул. – А меня выкинули, как собаку бездомную! Ну, конечно, пришел я пару раз на работу немного выпивши, но с кем не бывает? А теперь вот приходится бог знает где работать. Теперь при гаражах сторожем устроился, и то спасибо, шурин меня пристроил…
– Гаврила, не отвлекайся! – прервала Надежда этот прочувствованный монолог. – Мне про твоего шурина слушать неинтересно, ты мне про Шубина расскажи!
– Да вот, как раз я про Шубина твоего и начинаю! Дело было пять лет назад. Вызвали меня на аварию. Там один покойник был, и еще один с тяжкими телесными – вот этот самый твой Шубин. Сперва даже думали, что он – тоже покойник, потом только разглядели, что дышит. Я близко был к месту аварии, поэтому, когда приехал, еще тела не увезли. Гаишники с аварией разбирались, а мне тоже нужно было протокол составить по поводу потерпевших.
Фалалеев отпил еще пива и продолжил:
– Ну, огляделся я на месте аварии. Как-то мне все это показалось странно – машины не очень-то и разбиты, будто не на такой большой скорости столкнулись, притом машины хорошие, дорогие: одна – «Лендкрузер», вторая – «Ауди». В таких машинах все предусмотрено для безопасности водителя и пассажиров. Бывает, машина вдребезги, а на водителе ни царапины. А тут – один водитель на том свете, и другой едва концы не отдал. Ну, это не мое дело, в этом гаишники разбираются, а мне нужно про потерпевших думать.
Поскольку их еще не увезли, я подошел, взглянул на них.
Водитель «Лендкрузера» – тот, который погиб, – вообще почти без внешних повреждений. Так, несколько царапин. Ну, всякое, конечно, бывает, при столкновении могла незаметная черепно-мозговая травма случиться, несовместимая, как говорится, с жизнью, или с позвоночником что. Мог и вообще от испуга в ящик сыграть – инфаркт там или инсульт. Это будет ясно только при вскрытии.
Взглянул и на второго – тот, что в «Ауди».
Ну, с ним как раз медики возились – говорят, живой, дышит, может, удастся его вытащить. Я их спросил – какие травмы?
Отвечают – незначительные повреждения лица и серьезная травма на затылке, от удара тупым тяжелым предметом.
Я еще переспросил – точно травма на затылке? Не в передней части головы?
А врач из «Скорой» отвечает – уж как-нибудь я затылок ото лба отличу, не первый год на аварии езжу, не первый год потерпевших по кускам собираю!
Ну, я и задумался – как это при лобовом столкновении травма получилась на затылке?
Написал отчет, отметил там свои сомнения и передал начальству.
А мне на это сказали, чтобы я свои сомнения засунул сами понимаете куда. Есть ДТП с одним смертельным исходом и одним пострадавшим, и все, дело закрыто. А если я буду над этим слишком долго думать, голова может заболеть от непривычного напряжения.
Ну, я особенно и не стал напрягаться – что мне, больше всех надо?
Только потом встретился я в курилке со знакомым медэкспертом, он мне и говорит, вроде как к слову: так, мол, и так, проводил на днях вскрытие жертвы ДТП, того самого, на которое я тогда ездил, и такое странное дело –
