Почему его никто не понимает?!
— Ты слепой, Камал. Ты не видишь, как Сони любит тебя! Порой я сомневаюсь, любит ли меня Наталья так же, как тебя — Сони.
— Ты преувеличиваешь, — отмахнулся Камал.
— Может быть, может быть… И всё же… береги свою любовь. Такое чувство даётся только раз в жизни и то не всем.
— Неужели? — съехидничал Камал.
Он всё же не послушался Игоря и плеснул себе виски в стакан. А ещё мысленно воздвигнул между ними стену. А Игорь продолжал стучаться в эту стену с упорством, достойным лучшего применения.
— Не вини её в грехе, которого она не совершала. Она не изменяла тебе. То, что она переспала с другим уже после твоей смерти — не считается грехом. Мало ли какие причины послужили тому. Может быть, ей было очень плохо, и она в своём безволии прислонилась к мужскому плечу и даже не поняла, как оказалась в его постели. Что ты её обвиняешь и так грубо отзываешься о ней? Никакая она не мартовская кошка! — Игорь даже не заметил, как начал размахивать руками от волнения. — Ты не видел её тогда, как видел её я. Больше недели она отказывалась от еды, узнав от твоей смерти, и я насильно посадил её на капельницы. Ты знаешь, и это я говорю тебе как врач, бывает так, что человека невозможно спасти, если он не хочет жить. У Сони была своего рода лихорадка: она дрожала, будто от холода, и при этом её кидало в жар от высокой температуры. Мы старались почаще колоть ей снотворное, чтобы снять состояние стресса. Слава Богу, произошёл какой-то перелом, и она пошла на поправку, только совсем перестала улыбаться. Все её утешали как могли. Камал, я прошу тебя, перестань мучить Сони. Она отстрадал своё. Постарайся с ней хоть как-то примириться. И ещё я подозреваю… что ты нуждаешься в этом больше, чем она. Потому что ты стал другим. Ты очень изменился. У тебя самого тайный недуг, который гложет тебя изнутри. Я же вижу…
Игорь замолк, не в силах больше что-либо говорить. Ответ Камала прозвучал совсем неуверенно:
— Это всего лишь слова…
Сказав это, он спрятал свои глаза от друга, заслонившись стаканом с виски.
А вот последние фразы Игоря прозвучали для него предостерегающе:
— Камал, ну не будь же ты дураком! Вы с Сони созданы друг для друга. Нельзя же так по живому резать, вы же две половинки одного целого. А ребёнок… Ребёнок — не помеха для вашего счастья. Дети — вообще дар Божий! Как бы тебе не пожалеть потом, когда станет совсем поздно…
Камал очнулся и понял, что сидит за столом, облокотившись на него локтями и уперев лоб в сжатые руки. Вспоминая этот разговор и прокручивая его раз за разом, словно заевшую пластинку, он вдруг начал осознавать, что, возможно, Игорь и прав, и всё не так, как ему видится. Может быть, со стороны виднее.
«Она отстрадала своё… отстрадала… своё…» — эхом отдавались в мозгу слова друга.
И тут он услышал свой внутренний голос. Это был, наверное, голос совести, которую он всячески топил в вине, в злости и жестокости по отношению к жене.
«Неужели ты не видишь, что твоя жена невиновна?.. Ведь Сони нужна тебе, как воздух, как сама жизнь…»
Перед глазами опять возникли сцены той ночи и надругательства над женой.
«Ты тиран и деспот! Ты и так уже наказал её! Она не заслужила такого! А вдруг она не простит тебя! А если она уйдёт — уйдёт совсем — что ты потом будешь делать?!»
И эти слова гонгом стали стучать в голове, как самый настоящий приговор преступнику. Не выдержав внутреннего раздрая, Камал с трудом стянул с шеи галстук, что душил его, резко вскочил и ринулся к двери. Ему нужно на воздух. Он не может больше находиться в этой духоте.
Увидев пролетевшего мимо начальника, секретарша только округлила глаза в удивлении, не успев спросить, какие инструкции Камал оставляет ей, так спешно куда-то убегая.
Покинув офис, Камал с наслаждением вдохнул свежий морозный воздух. Перед глазами предстала светящаяся яркими огнями улица и поток машин с зажжёнными фарами. Как-то быстро наступил вечер, и в небе, несмотря на набежавшие облака, то здесь, то там поблескивали звёзды. Небольшой снежок медленно и красиво падал на землю, покрывая тонкой пеленой людей и проезжающие машины. Камал поднял голову вверх и начал ловить ртом эти лёгкие снежинки, тут же таявшие на его разгоряченном лице. Простояв так несколько минут, он понял, что замёрз и пора возвращаться в офис. Старушка-зима никуда не делась и своим посохом насылает колючий ветер и наметает сугробы. Зато холодный воздух принёс ясность голове и упорядочил мысли. Только бы ещё найти решимость в себе.
«Я должен дать нам ещё один шанс… Наш брак не должен разрушиться. Мы ведь нужны друг другу…»
Камал улыбнулся, взглянул на часы. Ого! Уже четверть восьмого! Нужно одеваться и ехать домой.
«Да, я должен это сделать! — Он был твёрд в своём решении: ехать домой и мириться с Сони. Но словно кто-то подтолкнул его мысли в другом направлении, и Камал даже немного испугался. — Нужно спешить! Лишь бы не было поздно! Боже, помоги мне!»
Глава 7 — «Кошмарная ночь»
Бом-бом-бом-бом…
Большие настенные часы в холле пробили одиннадцать. Дом затих. Ни звука, ни шороха. Камал сидел в одиночестве в холле и потягивал виски. Тишина давила, в его душе поднималось какое-то мутное чувство, что теперь он даже не знает, о чём думает его жена, чего ждёт от этой жизни… Когда он, наконец-то, понял, как ему нужна Сони, её, как назло, не оказалось дома; и весь его порыв к примирению сейчас утонул в стакане спиртного. Сони отдалилась от него настолько, что он не знает: а придёт ли она вообще сегодня. Неужели он потерял её?.. Равнодушная и холодная луна за окном освещала гостиную мёртвым светом и не добавляла оптимизма его мыслям.
Часы отсчитывали двенадцатый час, а Сони всё не было. Вот где она в такое позднее время? Это гадкое чувство ревности, которое он пытался убить в себе, вновь поднимало голову, жаля его душу змеиными укусами, словно Медуза Горгона. Наверное, она опять перед кем-то вертит хвостом. А он-то, дурак, мчался домой на всех парах, а теперь вот сидит и ждёт неизвестно чего. Камал почему-то забыл, что Сони беременная. В его голове мелькали отвратительные картины измены жены. Мужчина накрутил себя
