пришла гораздо позже, а всё потому, что в городе до замужества жила у старшей сестры. Та, естественно, строга, учитель по жизни. Нет, я её не боялась, но слушалась беспрекословно, и мне важно было её мнение. А может быть, не чувствовала в себе уверенности — скорее всего. Теперешнее молодое поколение куда более раскрепощённое.
Итак, спускаемся мы с Сашей по лестнице в сторону кинотеатра Горького (так он тогда назывался). Чтобы светило солнышко — не помню, скорее, пасмурная погода, я в вязаном цветном свитере, от другой сестры по наследству достался, и, как всегда, в джинсах, но в родненьких, на собственную стипешку купила. Настроение у нас хорошее — и у меня, и у Саши. А лучшее настроение, пожалуй, у нашего «другана» было, так почему-то я его называть стала при воспоминании. Да-да, я отчётливо помню, как при виде нас его улыбка расплылась по всему лицу. Сколько в нём было радости и восторга, глаза сияли, да и сам красавчиком выглядел, лет так на пять постарше нас.
— О, какая встреча, — слегка приобнимая меня, не прекращая улыбаться, явно завоёвывая к себе симпатию, что-то говорил громкое и льстящее, при этом попросил у Саши сигаретку. Саша, не раздумывая, протянул сигару и поддакивал в нужном месте. Не помню, что именно, не помнит и Саша, да и к чему теперь это? Но самое интересное дальше… Он просит у меня перехватить трёшку, т. е. три рубля, буквально на пару дней. У меня, а не у Саши. Я смело вытаскиваю из сумки нужную ему купюру и спешно отдаю, вежливо улыбаюсь, дружески хлопаем друг друга по плечу, паренёк снова меня приобнял, что-то сказал вслед, и мы разошлись. Он быстрым шагом вверх по лестнице, а мы, не спеша, вниз в сторону кинотеатра. Мне как-то стало неловко и неприятно, три рубля в то время — это деньги. По крайней мере, можно экономно с неделю прожить. Немного сникла. Насмелиться спросить у Саши, почему он у меня попросил денег, а не у него, не могу, как-то неудобно. Но вдруг Сашино любопытство взяло верх и спрашивает:
— А это кто такой?
— Как кто? Твой знакомый…
— Да я его впервые вижу, я его вообще не знаю, — жмёт плечами и перекашивает свою тогда ещё молоденькую симпатичную мордашку.
— Ну точно не мой, и я его не знаю, впервые вижу, он тебе улыбался, с тобой заговорил и сигарету попросил, — оправдываюсь.
— А я что, сигарету ему должен был пожадничать? Он тебя приобнял и трёшку у тебя попросил. Тебе улыбался…
Тут мы растерялись оба, а я мысленно порадовалась, хорошо что десятку не попросил, последняя была, а ведь дала бы, неудобно перед Сашей, я же паренька за его другана приняла, да и попросил он буквально на пару дней. Сколько с тех пор воды утекло, а я нет-нет да и вспомню этого весельчака. И Саша помнит. Красиво развёл. Много у меня ещё таких разводов было, и всё по глупости.
Как-то приехала я к Татьяне, сестре, в Закарпатье, лет восемнадцать мне было, не больше. Понравилось там буквально всё, кроме одного, о чём и поведаю. Сманила меня сестрица в ресторан, нет, не от того что деньги позволяли, их как раз было в обрез, просто ей хотелось меня купатами угостить. Спрашивает:
— Ты когда-нибудь их ела?
А я и знать не знаю, что такое купаты, и с чем их едят.
— Откуда, ты что, смеёшься что ли? Я в ресторане-то ни разу не была, а ты про купаты…
— Тогда пойдём, а то можно гуску зарубить и самим приготовить, — кивает в сторону гусей, щиплющих у ограды травку. Их кишки мясом набиваются и готовятся, вку-у-сно…
— Не-е-е, — протягиваю, — гуску жалко, зачем колоть?
А самой в ресторан сходить хочется, буду потом в Томске всем знакомым хвалиться, как в Закарпатье в ресторан ходила. Сестра как раз получку получила, сколько не знаю, но с собой точно помню двадцатьпятку взяли, опять же по тем временам это немалые деньги. Мы ещё хотели по магазинам пробежаться, купить что-то. Но свернули в сторону ресторана «Зирка», о… даже название запомнила, он ближе оказался. Был день, жарища стояла невыносимая, а в ресторане прохладно, музыка, правда, на украинском языке, сестра там тоже по-украински разговаривала, я её хохлушкой дразнила. Но со мной на нашем общались. Порой по привычке заговорит на том, я её передразню, и снова знакомая речь льётся из уст моей сестрицы.
Заказывать мы много не собирались, потратить рассчитывали не больше трёх рублей. Мой чисто русский язык, похоже, настораживал чужаков, некоторые оборачивались. Вот к нам и подошли две девушки, приблизительно сестринского возраста. Такие шустрые, разговорчивые, у Тани всё про меня спрашивают. Интересно им, что я из Сибири приехала. Со мной разговорились, я их язык уже немного понимала, да и с нашим он схож чем-то. Много тогда эти девушки в ресторане заказали еды, даже вино какое-то, к нам за столик подсели. Вежливые такие, общительные, нам всего предлагают, мы, естественно, отказываемся, помним, сколько мы должны потратить здесь. Знаем цену рублю. Но девушки как быстро появились, так быстро и исчезли, а вот официант с нас денежку потребовал. Доказывать было бесполезно. Скорее всего, в сговоре он был с ними. А может… А кто знает, что может. Выложили двадцатьпятку и пошли домой, было не до магазинов. Навсегда я запомнила тот поход в ресторан, как и того улыбающегося «другана».
Опять же совсем недавно, а вернее, в том году мы с Сашей в очередной раз на Алтай, в Гуселетово приехали, озёра там полезные — одно горько-соленое, а другое щёлочное, и солнца полно, зачастую в тенёк прятаться приходится. Уж больно оно печёт. Я пошла на щелочное, в нём дольше купаться можно, да и к нашей палатке ближе, наплаваешься досыта — нырк в палатку и отдыхаешь сколько душе угодно. Вдруг возле озера знакомого встретила, обрадовалась, так как томичей там редко увидишь, в том году и подавно, наверное, из-за пандемии не ехали, но мы рискнули. Значит, и сосед, живущий напротив нашего дома, рискнул. Обрадовалась я ему, хотя встречаясь с ним возле дома, не восторгалась, вечно пьяный. Наверное, за двадцать лет проживания на Каштаке раз пять трезвым-то и видела. Однажды не вытерпела, разговорилась с ним:
— Вы такой опрятный, значит, жена следит за вами, любит за что-то, старается, чтобы у вас всё хорошо было, а вы… Вот каково ей на вашу пьяную физиономию смотреть каждый день?
Ну не вытерпела я,
