Протирая усталые глаза, я спрашиваю:
― А ты не боишься, что священники увидят наш костер с дороги?
Он откидывает назад локон темных волос, изучая угли.
― Они не будут нас искать. Орден бессмертного Вудикса базируется не в Шармоне. Они приехали только для того, чтобы устроить представление. Их послал Великий клирик, чтобы разжечь гнев семьи Валверэй. Они давно соперничают.
Когда я разглаживаю его рубашку на своих руках, мои пальцы становятся липкими от крови. С расстояния я не могу определить, перестала ли кровоточить его рана. Подняв свое уставшее тело на ноги, я плетусь к костру и опускаюсь рядом с ним.
Потыкав пальцем, я осторожно осматриваю измазанную кровью кожу вокруг его пореза.
― Что ты делаешь? ― огрызается он, отдергивая руку.
Я игнорирую его тон, зная, что со мной он только лает, но не кусает.
― Похоже, кровотечение остановилось. Порез глубокий, но чистый. Это хорошо. Мне понадобится вода, чтобы промыть его… ― Я оглядываюсь по сторонам в поисках хоть какого-нибудь признака ручья поблизости.
Насторожившись, он дергает головой в сторону мешка.
― Фляга с водой там.
Я роюсь в мешке, пока не нахожу ее, и беру носовой платок. Заняв место рядом с Вульфом перед костром, я осторожно смываю кровь с его руки.
― Сестры научили тебя лечить? ― спрашивает он.
― Нет. — Я выжимаю платок и вытираю место насухо. ― Я сама научилась лечить свои раны.
Его бицепс инстинктивно напрягается. Я вижу, как пульсирует вена на его шее. Где-то высоко над нами ухает сова. Он рычит:
― Я могу убить их всех до единой за то, что они сделали с тобой.
Моя рука замирает, когда наши глаза встречаются. Свет костра пляшет в его темных радужках. На секунду я забываю, кто мы. Что он ― мой стражник, а я ― невеста его хозяина. Здесь, в укромном уголке леса, мы словно перенеслись на тысячу лет назад, в царство фей. В эпоху волшебства, когда деревья пели, а в воздухе скользили пушистые белые облачные лисицы.
Не знаю, правдивы ли все истории из «Книги бессмертных» ― мифические животные, проклятые любовники и жестокие битвы между богами, ― но, находясь рядом с Вульфом, мне хочется верить в них.
Медленно он прижимает ладонь к тому месту, где сломано мое ребро, осторожно прощупывая кость. На какую-то безумную секунду мне хочется, чтобы между нами не было барьера из его рубашки, и чтобы он снова обнял меня, как тогда, когда мы вместе скакали на Мист.
Прекрати это, идиотка, ― укоряю я себя, но чувствую, что это безнадежно.
― Ты ведь повредила ребро в драке?
Я тихонько качаю головой, все еще не в силах оторвать взгляд от света костра, отражающегося в его глазах. Я действительно повредила ребро, но, если я скажу это вслух, он отправится прямиком в церковь Ордена бессмертного Вудикса и сожжет ее дотла.
― Нет. Я в порядке.
Его рука по-прежнему прижата к моему боку, и это заставляет меня думать, что он нашел в нашей совместной прогулке на лошади столько же утешения, сколько и я. То, что я была рядом, что-то значило для него.
В последующие дни я постоянно вспоминаю его нежное прикосновение к моим ребрам. Когда я впервые увидела его, он показался мне великолепным чудовищем. Теперь я начинаю понимать, что при всей своей грубости он совсем не похож на мужчин, которые освистывают меня в деревнях, через которые мы проезжаем.
Какая-то часть меня хочет доверить ему не только свою безопасность. Я хочу опустить свои стены и попросить о том, чего у меня никогда не было ― о помощи.
В следующий раз, когда он спускает меня с Мист, я кладу свою руку поверх его и, собрав все свое мужество, говорю, смотря ему прямо в глаза:
― Вульф, я хочу, чтобы ты научил меня драться.
Глава 12
Вульф
Я смотрю на Сабину так, словно она говорит на непонятном языке бессмертных. Научить ее драться? На мгновение, когда ее мягкая рука прижалась к моей, лунный свет окрасил ее кожу прекрасным сиянием, и эти розовые губы приблизились ко мне, я подумал: может быть…
Но этого никогда не случится.
Сабина Дэрроу не моя, чтобы целовать ее.
― Я никогда не хочу снова оказаться в том положении, в котором была в Шармоне, ― говорит она голосом, который почти срывается, когда ее рука перемещается к другому запястью, где ее схватил Патрон. ― Всю свою жизнь я не могла дать отпор, когда другие издевались надо мной. В монастыре я ничего не могла сделать. Мне было десять лет, когда меня отправили туда, я была ребенком, которого взрослые превосходили по силе. Когда я стала старше и сильнее, они угрожали причинить боль Мист, чтобы удержать меня под своим контролем. ― Она сглатывает, как будто ее горло перекрывает от давнего страха, но затем ее взгляд становится решительным.
Она продолжает уверенным голосом.
― Я знаю, что говорят о Сорша-Холле. Развратный двор, который содержат Валверэи, так же беззаконен, как и царство богов. Если я хочу там выжить, я должна уметь защищаться.
Ее просьба разумна, но наивна. Возможно, она думает, что знает, с чем столкнется в Сорша-Холле, но она не имеет ни малейшего представления о том, что ее там ждет. У Райана есть свои недостатки, но где-то под его безжалостностью скрыт моральный компас, который все еще пытается направлять его, как это было в детстве. Опасаться ей следует остальных членов его семьи. Его старших братьев, Кендана и Лора, хотя они оба уже много лет отсутствуют: Лор возглавляет флот Валверэев далеко за морем Панопис, а Кендан ― капитан армии короля Йорууна в Старом Коросе ― по крайней мере, так принято говорить. Их отец, лорд Берольт, родился с нарушенным моральным компасом. Он построил свою империю легальных и нелегальных пороков на крови и шантаже. Ходят упорные слухи, что
