Книга Лорд и своевольная модистка - Луиза Аллен

— Нелл!

— Д-да? — с трудом выговорила она.

Его светлость спешился и стоял сбоку от нее, положив руку на повод и поджав губы.

— Почему вы на лошади — и почему у вас истерика?

— Потому что это смешно, — выговорила она, слегка икая. — Вы такой… — Она взмахнула рукой в поисках нужного слова, но найти его не удалось, и она вытерла глаза. — А я такая…

— Вот именно. Я определенно не могу подобрать mot juste[9], чтобы описать ваш внешний вид, — угрюмо заявил он. Но потом она заметила искорку в его глазах. Уголки губ тронула улыбка, несмотря на все его усилия скрыть ее. — Боюсь, кобыла Верити вас не слушается… Понятия не имел, что она такая горячая.

— Скорее, я плохая наездница, — с грустью ответила Нелл, перекидывая ногу через луку седла.

Маркус легко поймал ее и помог спешиться. Он держал ее легко, как пушинку.

Он потребовал отдельную комнату; едва они вошли туда, как снова разразились хохотом.

— Ах, Нелл! — Маркус рухнул в ближайшее кресло, закрыл лицо руками и снова рассмеялся. — У вас такой вид, словно вы скакали через живую изгородь задом наперед. И эта нелепая шляпка!

— Мне ее дала Онория… где же она? — встревожилась Нелл, вертя головой в поисках пропавшего головного убора.

— Боюсь, ее уже не починишь. — Маркус поднял на нее глаза, и она не могла не улыбнуться в ответ. — Не волнуйтесь, я куплю ей другую. Но чего ради вы вообразили, будто умеете ездить верхом? И как вам удалось вывести лошадь из конюшни?

— Ездить верхом я умею, — с достоинством возразила Нелл. — Только уже давно не практиковалась. Верити и Онория предложили мне покататься с вами. Головная боль от прогулки у меня определенно прошла, — с удивлением продолжала она, осторожно ощупывая шишку за ухом.

Маркус подошел поближе и прислонился к столу.

— Позвольте спросить, каким образом модистка научилась ездить верхом?

— Это было давно, когда у нас еще были деньги. Мы все ездили верхом… конечно, на ужасных рабочих лошадях. — Она помолчала. — Мне не всегда приходилось самой зарабатывать себе на хлеб. У мамы имелись сбережения.

— Кажется, я не спросил, чем занимался ваш отец, — негромко заметил Маркус еще хриплым от смеха голосом.

— Он… умер. — Внутри у нее все болезненно сжалось. — Еще до того… как все пошло прахом. — Не было причин полагать, что он усомнится в ее словах; подобные истории не были редкостью. — У него имелись земельные владения, — добавила она, стараясь не слишком далеко отходить от истины.

Иногда ей казалось, будто она вспоминает обширный парк, рощи, в которых гуляют благородные олени. Иногда она была уверена, что аромат роз жарким июньским днем был воспоминанием, а не мечтой о потерянном рае.

— Мне очень жаль, Нелл.

Она подняла голову, удивляясь тому, что его тяжелые, серые глаза могут выглядеть такими добрыми, как этот сильный, чувственный рот может быть таким мягким.

— Я… — Она сама не знала как, но протянула ему руку, а он взял ее в обе свои, и она встала и подошла к нему вплотную.

— Милая Нелл. — Хрипотца в его голосе больше не объяснялась смехом. Он наклонил голову и нашел ее губы. Поцелуй был ласковым и медленным… Ноги у нее сделались ватными, в ушах глухо стучала кровь, снизу поднималась горячая волна.

Ей хотелось прильнуть к нему, но он держал ее за плечи, словно слегка отстраняя. Соприкасались только их губы; он целовал ее жадно, пытливо, как будто словно задавал вопросы, которые она понимала лишь наполовину.

Когда он, наконец, отпустил ее, она задыхалась — совсем как после верховой прогулки.

— Я хотела поговорить с вами, — с трудом выговорила она, прежде чем смелость окончательно оставила ее. — Расставить все точки над «i»… после вчерашней ночи. Я понимаю, что поставила вас в затруднительное положение. Знайте: я не… не хочу, чтобы вы подумали, будто я чего-то от вас жду. Мне ничего не нужно… — Кроме его поцелуев. Что это значит?

— Да, — ответил Маркус, перебирая густые пряди ее волос. — Я знаю. Чистые, невинные помыслы я вижу сразу.

— Я не невинна… — начала она. Невинности ее лишил Гаррис.

— Невинна, — возразил он. — Нелл, вы не в ответе за других!

— Значит, вы мне верите?

— Я верю, что вы никого не соблазняли, что вы не были ничьей любовницей. И что вчера ночью вы не впускали Салтертона. — Он не без горечи улыбнулся и провел пальцем по ее щеке. — И все же тайны у вас есть!

— Ах… — Порыв открыться лорду Нарборо за ночь остыл; теперь ей казалось, что она ни с кем не должна откровенничать. — У вас наверняка они есть тоже. Тайны есть у всех. — Она не удержалась от вопроса: — Маркус, почему вы сейчас меня поцеловали?

— Сам не знаю, — ответил он, порывисто вставая. — Наверное, сошел с ума. Похоже, вы потеряли все шпильки для волос?

— Да! — спохватилась она. — Сейчас соберу волосы в конский хвост и перевяжу носовым платком.

Над камином висело треснутое зеркало. Нелл нехотя отвернулась от Маркуса, ей не хотелось физически отдаляться от него. Кое-как, пальцами, поправила спутанные пряди, стараясь не встречаться с ним взглядом в зеркале.

По крайней мере, он с ней честен; он знает, что она что-то скрывает, и не знает, зачем поцеловал ее. Маркус Карлоу не похож на человека, который не в состоянии справиться со своими порывами. Может быть, им просто владеет вожделение, и он не хочет пугать ее. Как бы там ни было, утренняя холодность прошла, а с ней — и ощущение горя, тяжким бременем давившее на нее.

— Как ваша голова? Извините, что сразу не спросил, но, когда я увидел вас верхом на Стрекозе, все вопросы вылетели у меня из головы. — Он не пытался приблизиться к ней.

— Болит, если дотронуться, только и всего. Ну вот, пожалуй, так сойдет. — Она стала похожа на немного растрепанную цыганку.

— Устали? — спросил Маркус.

— Наверное, завтра на мне живого места не будет. — Нелл вздохнула. — Но… нет, не устала.