туда идти?
– Заставлять не буду. Но тебе понравится.
Девушка пожала плечами, но все же шагнула за ним в палату. Где мрачный, как сто одна лозантирова тварь, Сайтанхорд произнес:
– Прошу прощения, если я чем-то тебя обидел. Человечка – это в общем-то был комплимент. Особенно по отношению к Драгону. Он на одной вообще жениться собирался.
Прежде чем Люциан успел пожалеть о том, что согласился ему помочь, Амира шагнула вперед и отчеканила:
– Знаете, в чем проблема таких, как вы? В том, что они считают возможным говорить что угодно и кому угодно, не заботясь о чужих чувствах. А потом, когда все уже сказано, достаточно просто извиниться – и все хорошо? Так вот, сидите тут со своими извинениями! Потому что для меня ничего не изменилось.
Вздернув нос, она вышла за дверь, а Люциан, посмотрев на совершенно опешившего Сайтанхорда, не сдержал смешок. После чего направился за ней.
Глава 15
Лена
Сегодняшний вечер странный. Во-первых, после вчерашней встречи с Драгоном и Амирой, я нахожусь в каком-то непонятном состоянии. Отчасти потому, что наконец-то все правильно: кого попало не таскают с собой в больницу, а это значит, они наконец-то начали встречаться. Вот вроде и все правильно, но все равно какое-то противное чувство, которое мешает расслабиться. Я не хочу об этом думать, но думать и чувствовать – разные вещи, поэтому я периодически выпадаю в состояние нереальности, в котором мы выходим на лестницу, а там они. Во-вторых, сегодня Валентайн пригласил меня в ресторан. На мне красное платье, из тех, в которых в нашем мире принято появляться на красных дорожках. Прическу мне делали в салоне, это легкие волны-локоны, и мне почему-то слегка волнительно. Сама не могу понять, почему, но мне кажется, что наш разговор сегодня будет непростым. Понять бы только, о чем он будет.
Или о ком.
Вчера мы навещали ту самую девочку, Элею, которую Валентайн спас. Она попала в больницу, потому что проспорила друзьям, что всю ночь проведет в коридоре, в котором якобы водятся призраки. Призраки в приютском коридоре, разумеется, не водились, зато завелись взломщики, которые захотели ограбить кабинет директрисы. Вечером ей передали крупную сумму пожертвования, которая должна была лежать на артефакте до утра. Утром это все предстояло надлежащим образом оформить, но до утра артефакт бы не дожил. В смысле, его собирались стащить, а Элея как раз сидела в том самом коридоре. Грабители, увидев ее, ударили девочку простеньким заклинанием. Ограбить приют не успели – от активации магии сработала защитная система. Но Элее это уже не помогло.
Ее доставили в больницу, повезло, что заклинание было криво сляпано и не несло в себе сильного магического заряда. Тем не менее ей предстояло здесь понаблюдаться минимум дня три (на всякий случай). От кривых заклинаний могут быть кривые последствия, даже если на первый взгляд целителю ничего не видно.
Когда мы пришли, у Элеи была Женевьев. Они смеялись, и, кажется, Элея уже забыла о покушении. Заметив Валентайна, девочка просияла, а заметив меня, нахмурилась. Навестить ее вместе предложила я, а он согласился. Правда, сказал, что я не обязана, на что я чуть ли не обиделась.
– Знаешь ли, такое не делают по обязанностям, – сообщила я ему. – Кому как тебе это не знать.
– А по чему делают?
– По велению сердца. Тем более что я давно хотела с ней познакомиться.
Правда, когда мы вошли в палату, я подумала, что момент выбран не очень удачный. К счастью, все прошло довольно легко, после ухода Женевьев он нас познакомил, и никакой особой неловкости не возникало. Элея немного зажималась поначалу, но потом все-таки разговорилась. Преимущественно с Валентайном, но я не мешала. Сидя в кресле, смотрела на них и думала о том, что из него получится хороший отец. С Эл, как он ее называл, Валентайн общался так легко и непринужденно, у него так быстро получалось ее отвлечь и переключить, а еще его обещание защищать ее и не допустить, чтобы такое повторилось в будущем, прозвучало так искренне и так сильно, что я как-то разом представила его отцом. Не только Элеи. Наших детей. В общем, о чем-то странном я думала, и эта странность перетекла и в новый день, поэтому когда я поднималась по ступенькам в ресторан, меня не покидало чувство нереальности происходящего.
– Я вас провожу, тэри Ларо, – произнес мужчина, встречавший гостей, когда узнал мое имя.
Но, вопреки моим ожиданиям мы поднялись не на второй этаж в большой зал, а еще выше, и вышли на крышу, где под искрящимся серебром утепляющим куполом был накрыт стол. По обе стороны от купола застыли двое официантов, а еще вся крыша была украшена цветами. Столько цветов я наверное никогда не видела. На лепестках искрилась магия, создавая им удивительную подсветку, и в ночи это выглядело просто восхитительно.
Валентайн поднялся мне навстречу и, едва мы шагнули под купол, на плечи легли его руки. И мягкое тепло купола, стирающее мурашки то ли от осенней прохлады – накидку у меня забрали в гардеробе, то ли от его прикосновений. То ли от его слов:
– Ты восхитительна, Лена.
Он отодвинул для меня стул, на который я опустилась, а после сел на свое место. Только после этого официанты сняли крышки с первого блюда – им оказался легкий салат, разлили по бокалам вино и незамедлительно удалились.
– Это невероятно, – не осталась в долгу я. – Все это.
– Я рад, что тебе нравится…
– Но ты хотел поговорить о чем-то серьезном. – Сама не знаю, зачем я это брякнула, мне надо мастер-классы «Как испортить романтический ужин» давать, наверное. Потому что у Валентайна вытянулось лицо. – О ком-то. Об Элее, верно?
Он кашлянул.
– Гм… – Уголков его губ коснулась улыбка. – Не скрою, я об этом думал. О ней, о твоих словах, тех давних, когда ты предлагала мне ее удочерить.
Ну вот, значит, не я одна думала про отца. Может, пойти в гадалки или провидицы? Буду раздавать предсказания, дополнительный доход еще никому не мешал. О чем я вообще?! И почему у меня такой нервяк?!
– Ты об этом задумался до меня, – ответила я. – Я хорошо помню этот разговор. Тем более что я не предлагала, а сказала, что у нее уже год как мог бы быть отец, если бы ты меньше думал и больше делал.
– Об этом я тоже думал, – Валентайн улыбнулся на удивление светло. – И о том, что ты тогда сказала еще.
– А что я тогда сказала
