наемных работников, им должна принадлежать треть мест, а свыше 2 000 – половина[119]. Сходные инструменты также внедрялись в Австрии, Швеции, Дании и Норвегии, где их правила применялись не только к крупным, но также к средним и мелким предприятиям[120]. За пределами германоязычных и скандинавских стран Европы подобная практика на сегодняшний день не получила широкого применения[121].
Впрочем, на деле значимость этих трансформаций вряд ли стоит преувеличивать: при паритете голосов решение в любом случае всегда остается за акционерами. Вместе с тем это совершенно не мешает им оставаться весьма существенным отходом от норм традиционного капитализма. Заметим, что 50 % голосов при принятии решений отводятся наемным работникам как «лицам, инвестирующим в предприятие свой труд», независимо от того, владеют они его ценными бумагами или нет. Если же они или, к примеру, та или иная общественная организация владеют долей предприятия в размере от 10 % до 20 %, то большинство голосов может оказаться в их пользу, а не в пользу акционера, владеющего 80 % или 90 % акций[122]. С точки зрения акционеров подобный подход представляет собой неприемлемый пересмотр прав, которые они считают данными им от природы. Эти меры были одобрены в результате напряженной общественно-политической борьбы в ситуации, когда властные отношения явно тяготели к рабочему классу, особенно после мучительного кризиса 1929 года и последующих компромиссов экономических элит с нацистами.
В Германии законы 1951 и 1952 годов были приняты христианскими демократами, но под давлением социал-демократов и особенно профсоюзов, которые в тот период выдвигали еще более амбициозные требования, помимо прочего настаивая на своем паритетном участии в региональных и федеральных комитетах по планированию. Заметим, что если бы не немецкая Конституция 1949 года, которая ввела новое, прогрессивное определение собственности, придав ей конечную социальную направленность, одобрить их вряд ли бы удалось. В частности, текст Основного закона гласит, что право собственности считается легитимным лишь в той степени, в какой оно «способствует общему благосостоянию общества» (статья 14). В нем отчетливо говорится, что обобществление средств производства и наполнение новым звучанием режима собственности подчиняются закону на основах и принципах, обеспечивающих такие механизмы, как совместное управление[123]. Этот новый подход всецело вписывается в традиции, учрежденные немецкой Конституцией 1919 года, принятой чуть ли не в бунтарской атмосфере, но при этом обеспечившей перераспределение земли и наделение общества и профсоюзов новыми правами, приостановленными в 1933–1945 годах[124]. Группировки, отстаивавшие интересы бизнеса, не раз пытались оспорить введение на предприятиях совместного управления в судах, особенно после закона, принятого социал-демократами в 1976 году, однако Конституционный суд неизменно отклонял их иски, ссылаясь на Основной закон от 1949 года. В отличие от Германии, многие страны, в том числе и Франция, сохранили в текстах своих конституций определение собственности как естественного, фундаментального права, сформулированное еще в XVIII веке, чтобы введение принципа совместного управления предприятием на немецкий манер без соответствующих изменений Конституции можно было с большой долей вероятности оспорить в суде[125].
Партисипаторный социализм и разделение власти
В теории нам ничто не мешает предположить, что германско-скандинавская система совместного управления предприятиями будет углубляться и развиваться, тем более что благодаря ей наемные работники гораздо больше вовлекаются в долгосрочные стратегии деятельности предприятий, а рабочие коллективы демонстрируют более высокую эффективность, о чем свидетельствуют все без исключения исследования[126]. Например, можно представить систему, при которой с одной стороны 50 % голосов в руководящих органах всех предприятий, включая самые мелкие, принадлежали бы наемным работникам, а с другой – доля одного частного акционера (в рамках 50 % голосов, принадлежащих акционерам) не могла превышать определенный порог, по крайней мере в достаточно крупных компаниях. Таким образом, один индивидуальный акционер мог бы контролировать максимум 90 % голосов акционеров в мелких компаниях (менее 10 наемных работников), а потом этот порог линейно снижался бы, в случае с крупными предприятиями вплоть до 10 % (свыше 90 наемных работников[127]). При подобном подходе один акционер, одновременно выступающий в роли наемного работника, в совсем маленьком предприятии (в нашем случае до 10 наемных работников) обладал бы большинством голосов, но чем крупнее была бы компания, тем больше ему приходилось бы учитывать мнение других наемных работников при коллективном обсуждении (см. График 18).
На совсем маленьких предприятиях тесная связь между инвестициями капитала и экономической властью еще оправдана: если человек тратит все свои сбережения на реализацию давно вынашиваемого и дорогого его сердцу проекта (например, магазина по продаже экологически чистых бакалейных товаров или кафе-ресторана), то ему по самой логике вещей положено контролировать больше голосов по сравнению с наемным работником, который пришел к нему работать буквально вчера, не исключено чтобы накопить денег на воплощение в жизнь собственной коммерческой инициативы[128]. Но когда проект подразумевает привлечение большего количества наемных работников и коллективных ресурсов, подобную концентрацию власти уже нельзя считать обоснованной. В рамках представленной здесь схемы один акционер, не являющийся наемным работником, теряет большинство голосов, приглашая на работу уже первого наемного сотрудника. Если же наемным работникам принадлежат пакеты акций, пусть даже миноритарные, то получить большинство голосов в этом случае им можно гораздо быстрее. Все эти параметры, само собой разумеется, приведены лишь в качестве примера, поэтому требуют активного обсуждения и экспериментов.
График 18
Партисипаторный социализм и разделение власти
Интерпретация. В рамках описанной здесь системы партисипаторного социализма, одному акционеру (владеющему 100 % акций предприятия), принадлежит 73 % голосов в компаниях с 2 наемными работниками (из которых один он сам), 51 % в компаниях с 10 наемными работниками (из которых один он сам), а когда их численность превышает 10 человек, теряет большинство голосов. Если акционер не является наемным работником, то на предприятиях до 10 наемных работников ему принадлежат 45 % голосов, а потом эта доля постепенно снижается и для предприятий с 10 наемными работниками составляет уже 5 %.
Примечание. При составлении графика учитывались следующие параметры: (I) наемным работникам (акционерам и нет) в руководящих органах предприятия совокупно принадлежит 50 % голосов; (II) в рамках 50 % голосов акционеров, одному частному акционеру не может принадлежать более 90 % голосов (то есть 45 % от их общего количества) для предприятия до 10 наемных работников; затем эта цифра линейно снижается и для предприятий, на которых работают свыше 90 наемных работников (нераспределенные голоса акционеров распределяются между наемными работниками, составляет 10 % (5 % от общего количества голосов).
Источники и цепочки: см. piketty.pse.ens.fr/egalite
Описанная здесь система «партисипаторного социализма» преследует только одну цель: продемонстрировать огромное разнообразие потенциальных экономических систем. С учетом накопленного нами исторического опыта вполне очевидно, что для учреждения подобной системы требуется самая активная мобилизация населения. В
