пятнадцать, если не больше.
Девушка вышла из подъезда, опираясь на трость. Она сильно хромала на левую ногу, да и вообще передвигалась с трудом. Наряд её был самый обычный: джинсы и демисезонная приталенная курточка. Волосы, как всегда, лежали на спине тяжёлой тугой косой.
Я вышел из машины. Увидев меня, Оля улыбнулась своей открытой, дерзкой улыбкой в тридцать два зуба:
— Привет. Видишь, я тут, как старушка, с палочкой ковыляю. Вряд ли нам погулять удастся.
— Привет. Ничего страшного. Если хочешь, просто посидим в кафе, — я открыл перед Олей дверь машины, девушка с трудом забралась на заднее сиденье.
— Серьёзная травма? — спросил я, усаживаясь за руль.
— Да, вроде того. Врачи ничего не могут сделать, — легко ответила Оля, словно речь шла о каких-то пустяках.
— Есть лекари, которые вылечат что угодно, — я вырулил на полосу, встроившись в поток машин. — Поэтому не всё потеряно.
— Только знаешь, сколько их услуги стоят? Я за всю жизнь столько не заработала, — усмехнулась Оля. — Да и вообще, все самые хорошие лекари в Москве.
— Тут тоже есть хорошие целители. Но стоят — да, дорого.
— А ты как поживаешь? Где служишь? Там же?
— Ещё не знаешь? Меня в гвардию перевели и повысили до прапорщика.
Я был в обычной штатской одежде, поэтому Оля и не увидела сразу перемен.
— Ух ты! Даже так! Уже прапорщик? Да ты поднялся, смотрю! Поздравляю!
— Поднялся-то поднялся, да только есть ощущение, что гвардейцев эксплуатируют похлеще обычных солдат. Мы — в каждой, извиняюсь, заднице затычка. На самых сложных участках всегда работает гвардия, и с отпусками туговато.
— Ха! Это вам-то тяжело? Ты у нас не был! Там полная жопа творится!
Оля в общих чертах рассказала мне, что происходило на участке, где она служила, и там, с её слов, ситуация была очень сложной. Их подразделение добралось до первого рубежа и заняло несколько частично уцелевших крепостей. Оборонялись месяц, причём тенебрисы лезли, не прекращая. Бывало такое, что существа пёрли сутки напролёт волна за волной, и маги едва успевали отдохнуть перед очередной атакой.
— Даже не представляешь! Волны шли одна за другой, — рассказывала Оля про свои последние дни на рубеже. — И так три дня подряд! Три дня нам вздохнуть спокойно не давали. Мы почти не спали, еда закончилась. А они всё прут и прут. Одну волну отобьём, пройдёт час-полтора — новая валит!
— Сильные были монстры?
— Да пипец просто! Под конец прибежала громада с топором в руке. Мы её еле-еле завалили. Эта сволочь все стены поломала, какие уцелели. А потом нам приказали отступать. Тогда меня и ранили. Не знаю, каким чудом мы оттуда убрались.
— В жестокий замес вы попали.
— А то! Не всё так весело, как в газетах пишут. Народу не хватает. Мясо-то бездарное нагнать — не проблема, а вот владеющих воинов становится всё меньше.
— Император обещал землю дать всем, кто участвовал в походе, — вспомнил я.
— А, ну да, может, дадут клочок земли. Только что с ней делать? Там же всё вымерло. Ты сам видел? Мёртвые леса повсюду стоят.
— Может, продать можно будет или деньгами получить.
— Ну если только так.
Мы подъехали к кафе, я помог Оле вылезти из машины.
Наш разговор продолжился за столиком. Оля выглядела, как обычно, весёлой и жизнерадостной, но когда я предложил провести ночь в гостинице, где забронировал люксовый номер, почему-то стушевалась.
— Давай в другой раз. Мне домой надо, — проговорила она, потупившись.
— Что-то не так?
— Нет, ничего. Полный порядок, — Оля вытерла рот и руки салфеткой. — Просто… Сейчас не до этого.
— У тебя жених появился? Если так, скажи прямо. Больше не буду тебе надоедать.
— Нет… Нет, не в этом дело. Какие, на хрен, женихи?
— А в чём? Давай, говори прямо. Не люблю этих загадок.
— Да ни в чём. Просто давно не виделись, и так сразу… Хотя… ладно, поехали, — махнула рукой Оля. — Была ни была. Только с ногой поосторожнее надо.
Гостиница встретила нас роскошными апартаментами, которые обошлись мне в круглую сумму. Мебель украшала позолота, а в отдельной комнате был бассейн. Мой особняк по сравнению с этими хоромами показался бы деревенской лачугой.
— Н-да, ну и роскошь, — окинула Оля взглядом помещение и оскалилась. — Что, денег много стало? Девать некуда?
— Раз гулять, так на полную катушку. Мы оба заслужили,считаю.
Оля, опираясь на трость, проковыляла до широченной кровати и тяжело опустилась на мягкую перину. Я сел рядом, обнял девушку за талию.
— Подожди, — Оля отстранилась. — Я сама разденусь.
Она сняла кофточку, оставшись в одном бюстгальтере, а затем принялась стаскивать обувь и штаны, что далось ей с трудом. И тут мне всё стало понятно.
Левая нога до колена была пластиковая, а когда Оля стянула носки, оказалось, что и с правой проблемы: на ней отсутствовали три пальца, а голень покрывали шрамы, словно от сильных ожогов или воздействия тьмы.
— Что смотришь? — на лице Оли скользнула тень боли. — Покоцало меня, да. Чёртовы плевуны. Они нас постоянно своей сраной тьмой заплёвывали. Мне ещё повезло, знаешь ли. Долго держалась, а всё равно сил не хватило.
— Понимаю. Я тоже многое повидал, пока там был. Не болит?
— Почти нет. Надо отдать должное командованию. С нами работали хорошие лекари с мощной энергетикой. Услуги таких стоят дорого, а для ветеранов всё бесплатно.
— Понятно.
— Что, всё желание пропало? — именно так интерпретировала моё замешательство Оля. — Говорила же, не надо ехать в эту чёртову гостиницу.
— Ну что ты, конечно, нет, — я обнял её за талию и поцеловал в губы. — Всё это не имеет значения.
— Да подожди ты, не торопись. Эту колодку ещё надо снять. Я с ней и так натрахалась за последние месяцы, пускай полежит на полу, если ты не против.
Оля снова отстранилась и стала отстёгивать ремни протеза. Я разделся, и мы залезли под одеяло.
Во сне моё сознание перенеслось в тёмный мир. За последние месяцы это случалось часто: не каждую ночь, конечно, но раз в три-четыре дня мой дух странствовал над просторами умершей планеты.
«Силы неравны, мой господин, — доложил один из трёх оставшихся в живых генералов. — Против нас выступили
