атаковать воинов неожиданно и поодиночке, и совсем другое — встретиться с несколькими бойцами сразу.
Однако теперь моего преимущества в силе и скорости оказалось вполне достаточно, чтобы влететь в группу имперцев так быстро, что даже поглотители не успели нормально отреагировать, и устроить бойню. Каждый удар моих кулаков в стальных перчатках либо был смертельным, либо отправлял имперцев в глубокий аут, после чего добить их уже не составляло никакого труда. И обычные поглотители уже не могли ничего сделать.
Так я расправился с двумя такими небольшими группами. Но в следующий раз мне уже “не повезло”. Сначала я ощутил энергию первой эволюции, а затем мои внутренности защекотало предчувствие надвигающейся магии.
Рванувшись вперёд широкими зигзагами, избегая летящих сквозь туман ледяных копий, уже через пару секунд я выскочил на них. Маг и охранявшая его огромная, похожая скорее на медведя, чем на человека, покрытая толстой бронёй первая эволюция. Теперь уже не оставалось сомнений, что поглотители могли превращаться в самых разных тварей и, скорее всего, со следующими эволюциями различия между ними лишь продолжат расти.
Последовал ещё один, на этот раз где-то вдвое более мощный залп ледяной магии. Скорость ледяных пик была куда ниже, чем у пуль, увернуться было несложно. Но маг одновременно запускал по несколько штук, к тому же я ещё в прошлый раз заметил, что атаки этой магии покрывают места попадания ледяной коркой. Насколько это будет опасно для меня, я не знал. А потому решил пока что не проверять, тем более что была ещё первая эволюция.
К счастью, тварь, довольно быстрая по человеческим меркам даже несмотря на свои габариты, для меня двигалась подобно черепахе. Оббежать её по дуге не представляло никакого труда, и вся защита для мага, почти идеальная против простых воинов, превращалась просто в шутку.
Несколькими перебежками я очутился у первой эволюции за спиной и, вдавив ноги в землю, произвёл настолько сильный удар, насколько только был способен. Пальцы при этом не сжал в кулак, а оставил выпрямленными, чтобы пронзающая способность была максимальной.
Будто по бетонной стене врезал. Руку до самого плеча пронзила острая боль, нежные подушечки пальцев явно не были приспособлены для таких ударов. Однако цели своей я всё-таки добился. Броня первой эволюции разошлась в стороны, обнажив неожиданно мягкую желеобразную плоть, и “сердце”, расположенное в районе левой почки, лопнуло.
У этой первой эволюции “сердца” было три, так что треть дела, считай, была сделана. И, как и всегда, после разрушения “сердца” тварь на секунду подвисла, давая мне возможность отступить. Однако, когда я попытался выдернуть руку, то понял, что моё запястье оказалось сжато её бронёй, будто тисками. А внутренности между тем защекотал радар магии.
Повернув голову на мага, я успел увидеть его ехидное выражение, а затем в меня полетело сразу семь ледяных пик. Чертыхнувшись, я попытался извернуться так, чтобы избежать максимального количества снарядов, и выставил свободную левую руку, закрывая голову и грудь.
Четыре пики в итоге пролетели мимо, одна угодила ровно в перчатку, заставив меня ощутить, каково приходится человеку, сжавшему мокрой рукой железяку на суровом морозе. Однако это было меньшей из моих проблем. Две других пики угодили в левые бедро и плечо, и вот это уже было по-настоящему больно и холодно.
К счастью, пики были довольно хрупкими, и именно ран особых не нанесли. Но распространившийся по телу дикий мороз и почти полная невозможность пошевелить повреждёнными конечностями всё равно был огромной проблемой. А маг между тем, похоже, уже начал готовить новый залп.
Вот только хрена с два я был согласен подохнуть после всего, что мне уже удалось преодолеть. Чувствуя, как рвутся замороженные мышцы в плече, я размахнулся и вонзил левую руку в ту же рану и, рванув в разные стороны, расширил дыру и выдернул оба кулака из тела первой эволюции.
После чего, зашипев от боли, ушёл вбок, огибая первую эволюцию так, чтобы она оказалась между мной и магом. А затем, ощущая, как на этот раз мышцы рвутся уже в ноге, подскочил, атакуя тварь подмышку, целясь в следующее “сердце”.
Ей это определённо не понравилось. Но так как из-за брони первая эволюция была довольно неповоротливой и негибкой, единственное, что она смогла сделать — это с силой прижать руку к телу, намереваясь, видимо, раздавить меня в импровизированных тисках. Но для меня это, наоборот, стало “помощью”.
Добраться до “сердца” сразу не удалось, а мои ноги уже болтались над землёй и опоры не было. Так что я намеренно позволил себя прижать, после чего, обхватив левой рукой лапу первой эволюции, подтянулся чуть выше, обхватывая пальцами правой “сердце”.
Выдернув руку из раны я, даже уже не заботясь о плоти и крови твари, отправил всё содержимое ладони в рот и раскусил упругий шарик, ощутив, как по телу распространяется жар СИЛЫ. Плечу и ноге тут же стало получше. Хотя окончательно обморожение не прошло, я по крайней мере теперь мог нормально ими двигать, не боясь повредить ткани.
Первая эволюция вновь на секунду впала в ступор, её лапа расслабилась и я смог вывернуться и приземлиться. После чего, уже не став тратить время на тварь, оббежал её и бросился на мага. Ещё один залп не заставил себя долго ждать, и из-за ноги мне не хватило манёвренности, чтобы уклониться от всех пик и в меня попали две.
Но на этот раз, так как свободны были обе руки, я смог заблокировать обе. Левая рука, тоже не до конца исцелённая после предыдущего попадания, потеряла всякую чувствительность. Вероятно, под сталью перчатки мои пальцы сейчас находились в ужасном состоянии.
Однако правая, хотя и закоченела, всё-таки была ещё вполне подвижна. И этого мне вполне хватило, чтобы, налетев на мага и повалив его на землю, вонзить пальцы ему между рёбрами. А когда моя кисть полностью скрылась в груди имперца, я разжал пальцы и, пропихнув их ещё на десяток сантиметров, схватил заходящееся в безумном галопе сердце.
Эта идея пришла мне, пока я пил кровь Слинта. Если мана находилась в крови, а кровь перекачивалась сердцем, то не будет ли в этом самом сердце средоточие этой самой маны? И свои теории я старался проверять при первой же возможности.
Выдернув руку вместе со сжатым в ней сердцем, ощутив, как затихает биение человеческого моторчика и почувствовав острый и резкий запах крови, начавшей стекать по моему предплечью, я впился зубами в плотный, чуть хрустящий ливер.
Теория подтвердилась где-то наполовину. Судя по отчётливому пощипыванию, охватившему рот
