class="p1">– Гости были в восторге, когда вы музицировали в нашем имении. Слухи наверняка дошли до принца, и он захочет послушать.
Деваться некуда, придется все же признаваться.
– Я этого не помню, – ровным голосом произнесла я.
Он застыл на миг, сверля меня взглядом.
– Вот как? Решили сменить тактику после того, как узнали…
Внутри глухо заворочалось раздражение – сколько можно видеть во мне не то дурочку, не то прирожденную актрису, не то все разом! И вообще, о последствиях черепно-мозговых травм я не сегодня впервые услышала. Я не стала давать воли этому чувству – не время и не место сейчас для истерик и скандалов.
– Думайте что хотите. – Я посмотрела мужу прямо в глаза. – Но, очнувшись после того, как вы «перестарались с воспитанием», я не смогла вспомнить, где я и кто вы. И до сих пор не помню ничего из случившегося до этой минуты. Ни своего детства, ни приюта, ни вашего предложения, ни почему я на него согласилась.
Ксандер нахмурился.
– Алисия, это не смешно. Если боитесь, что я все же вернусь к разговору, прерванному вестником от принца, лучше подберите достойное объяснение вместо того, чтобы придумывать нелепицы. Потому что я все равно к нему вернусь.
– Это в самом деле не смешно, – согласилась я. – Если личность – это память и опыт, то девочка из приюта, на которой вы женились, умерла.
– Но при этом вы помните, как готовить, знаете, что такое «аневризма» и смысл слова «гомогенный»?
– Возможно, в трещину черепа проникло немного новых знаний, – не удержалась я от ехидства.
– И храните в спальне любовные записки? От человека, которого должны были бы забыть вместе со всем остальным?
Я хотела было сказать, что не храню и вообще не знаю, каким образом Айгор умудрился телепортировать ее в спальню, не вылезая из-за рояля, как вспомнила – пауза в разговоре с Люцией, слышно, как муха стучит о стекло… Вот же паршивец!
Мои размышления прервал звук «дверного звонка».
Ксандер озадаченно перевел взгляд на часы, висевшие на кухне. Я понимала его: даже в наше не слишком замороченное этикетом время являться в гости раньше оговоренного бестактно.
– Горничная, – сообразил он. – Или кухарка. Пойдемте. Нашу увлекательную беседу продолжим потом.
Я не стала спорить. Поругаться у нас еще будет время – очень, очень много времени, судя по всему.
За дверью оказалась женщина возраста Ксандера. Глухое темное платье под горло, гладко зачесанные волосы. За ее спиной маячили два крепких мужчины.
– Ты вовремя, Энн, – сказал ей Ксандер, обернулся ко мне. – Алисия, в день свадьбы вам было не до того, чтобы как следует познакомиться с Энн, но у нее хорошие рекомендации, и она вам понравилась… как мне показалось, – добавил он.
Неужели поверил? По крайней мере прозвучало это так, будто он представил мне горничную, при этом не знакомя заново. Или я придумываю? Но не спрашивать же открыто…
– Покажите, куда занести ваш гардероб, и переоденьтесь, пока еще есть немного времени.
Опять переодеваться? Сколько раз на дню дама должна менять наряды? Я вздохнула и покорилась неизбежному.
Мужчины занесли в гардеробную здоровенный сундук и исчезли. Горничная откинула крышку.
– Прошу прощения, миледи, дайте мне, пожалуйста, немного времени разобрать и подготовить ваши туалеты.
– Тогда, может, не будем переодеваться? – обрадовалась я. – Гость, который свалился нам на голову, должен прибыть с минуты на минуту.
– Ну что вы! – воскликнула она.
Безошибочно сунувшись в шкафчик у стены, извлекла оттуда таз, на вид – оцинкованный. Неужели Энн бывала в доме? Или просто подобные шкафчики во всех домах служили одинаковой цели?
– Еще раз простите, где я могу набрать воды? – спросила она.
– Ванная через две двери, как выйдешь из комнаты, сразу направо.
– В доме есть ванная? – удивилась она.
Я кивнула, не слишком понимая, что в этом странного.
Энн подхватила тазик и торопливо выскользнула из комнаты. Я заглянула в сундук: на самом верху лежало что-то ярко-изумрудное. Кто, интересно, подбирал гардероб для Алисии?
Горничная вернулась в считаные минуты. Пристроила таз на шкафчик.
– Водные артефакты просто потрясающее изобретение, миледи!
Водные артефакты? Я думала, обычный водопровод. Значит, можно не опасаться, что вчерашняя вода из крана все-таки мне аукнется. Едва ли магия станет создавать воду с микробами.
Я хихикнула – рассуждаю тут, на что способна или неспособна магия, знаток нашлась!
– Повернитесь миледи, я помогу вам раздеться, – скомандовала горничная.
– Но зачем? – заупрямилась я.—Занимайтесь спокойно своей работой…
Я осеклась, когда она бесцеремонно зашла мне за спину и начала расшнуровывать платье.
– Это дневное платье, а дело к вечеру, – сказала Энн, будто это все объясняло. – С вашего позволения, я все же займусь своей работой.
Действовала она куда ловчее Люции, и не прошло и минуты, как я оказалась лишь в сорочке и панталонах. Горничная обмакнула невесть откуда извлеченное полотенце в таз, протянула мне.
– Оботритесь, миледи. Я пока достану свежее белье и платье. Насколько важный гость ожидается?
– Его высочество наследный принц, – сказала я, искренне надеясь, что назвала его правильно.
В дореволюционной России за ошибку в титуле членов царской семьи можно было и в Сибирь загреметь.
– Большая честь служить в вашем доме, миледи, – сказала она. – Еще раз простите, что я…
– Перестань. – Я отвернулась, стянула сорочку, смущаясь неизвестно чего.
Надо же, я думала, что разучилась стесняться еще на первом курсе меда.
– Простите, миледи.
За спиной что-то зашуршало.
– Давайте я помогу вам надеть сорочку, миледи, – сказала Энн.
За сорочкой последовала нижняя юбка, еще одна – со множеством оборок. Нижний корсаж, заменявший корсет. Сатиновая юбка глубокого зеленого цвета, украшенная завязанными в банты лентами, и корсаж того же цвета.
– Сядьте, миледи, я уберу вам волосы, – велела горничная, отодвигая от зеркала банкетку.
– А успеем? – спросила я, усаживаясь.
Энн накинула мне на плечи полотенце.
– Простите, миледи, пеньюар я достану позже. – Она быстро и ловко извлекла шпильки, прочесала волосы редким гребнем, на удивление бережно. Не успела я опомниться, как волосы были уложены.
– Да ты просто волшебница! – восхитилась я, разглядывая в зеркало сложное переплетение прядей.
– У вас чудесные волосы, миледи, – сказала Энн. – На них даже самая простая прическа выглядит хорошо.
Кому простая, а кто в жизни такое на себе не соорудит. Всю жизнь я обходилась обычной косой или пучком на затылке.
– Все готово, миледи.
Она сняла с моих плеч полотенце. Я снова уставилась на себя в зеркало. Или все же не на себя? Никогда я не была такой красавицей. Ткань корсажа оказалась как раз такого оттенка, чтобы превратить бледную кожу в изысканно-белую и придать кошачий зеленоватый отблеск моим вообще-то серым глазам. Декольте – неглубокое, но
