очень умиротворяющим. Начальник положил в мою чашку ложку сахара и размешал. — Нет, в данный момент я говорил о нашей работе. Иногда приходит к нам некто и просит добавить ему парочку навыков, которые, как он думает, здорово его украсят. Но мы отказываем. Потому что это нарушит гармонию его уникальной и сложившейся личности. А если ему и правда невтерпеж знать бессаульский язык или овладеть игрой на тромбоноле, пусть обучается в естественном режиме. Чтобы его самость менялась постепенно, а не одномоментно.
— Но вы ведь все же многие заявки и выполняете! На приеме у Лимончая я поняла, что он не всегда сам согласен с желаниями клиента. Но направляет его на работу со специалистами.
— Ну, значит, в этом случае новый бесполезный навык ничего не испортит, — пожал плечами Андреас.
Нам принесли по два салатика.
— Попробуйте сначала вот этот, с зелеными веточками и семечками. Он великолепен.
Андреас оказался полностью прав. Салат вкуснейший. Но я не собиралась забывать о недавно поднятой теме нашего разговора.
— Так что насчет моих предшественников на должности ассистента, Андреас, — спросила я.
— Все с ними в порядке. Да, у меня в приемной есть некоторая текучка. Я не люблю, когда люди нерасторопны, не сдержанны на язык. Пренебрегают своими обязанностями и недостаточно увлечены рабочим процессом. Уж такой я есть. Сам фанат нашей работы. Требую всецелой отдачи. И от вес тоже жду этих качеств.
— И вы просто увольняете тех, кто вам не подошел? — не отставала я.
— Ну… не просто.
Он взглянул мне прямо в глаза и сказал:
— Да, признаю, частенько приходится подкорректировать память. Чтобы они не разболтали секретов Корпорации и ее клиентов. А испуганно на вас смотрят, потому что боятся меня. И не хотят при вас ляпнуть нечто, способное как-то им навредить. Вдруг вы расскажете мне как на духу обо всем, что услышали в столовой. Надо сказать, я был бы не против. Люблю быть самым информированным.
Самым информированным. Ох. Даже не представляю, что меня ждет, когда Угрюмош узнает, что слишком рано решил мне доверять.
Я сунула руку в карман, чтобы найти платок, захотелось лоб промокнуть. И пальцы мои натолкнулись на предмет, который я точно с собой не брала. Что-то похожее на пластинку для ларесоба. На ней хранится информация, можно приложить эту магическую вещицу к устройству и посмотреть, чем с вами решили поделиться… Сумрак успел подсунуть мне пластинку, пока я поила его зельем!
8.2
Когда принесли горячее, Андреас отказался говорить о работе и в целом касаться любых тем, родственных Корпорации.
Но ужин от этого только выиграл, поскольку Угрюмош оказался таким ироничным, тонким и обаятельным собеседником, что я порой забывала, как и зачем мы с ним тут очутились. Мне было тепло и комфортно, будто меня… на долгожданное свидание пригласили.
О, нет!!! Только не это. Я не должна увлекаться им. Не должна терять бдительность.
И вообще, я нахожусь на борту тонущего корабля. Прикована к нему цепью и вот-вот пойду под воду вместе с Карлом Сумраком.
Но понимая всё это, не могла не смеяться шуткам Угрюмоша.
– Мередит, — сказал он вдруг серьезно уже за десертом, — я не мог не заметить, как силен в вас нравственный компонент. Скажите, стали бы вы поддерживать вашего брата, зная, что он виновен?
— А почему вас это интересует? — с опаской и удивлением спросила я.
— Меня всегда интересовала такая вещь как мораль, — охотно принялся объяснять Угрюмош, — насколько можно раздвинуть ее границы для конкретного человека. Что люди готовы оправдать ради тех, кто им дорог. Вы думали о том, что поступок мы оцениваем не по результатам, а в зависимости от того, кто его совершает?
— Мне не кажется, что это так! — возразила я. — Черное и белое не могут меняться местами в зависимости от того, кто эти цвета носит!
— Вы так считаете? — усмехнулся Андреас, зачерпывая ложечкой нежнейшее мороженое из манго. — Давайте тогда предположим, что у вас есть очень ценное, редкое магическое растение в старинном и тоже дорогом горшке. И некто случайно смахивает его с подоконника. Посуда вдребезги. Корни изрезаны черепками, листья смяты. Ценный экзмпляр не спасти!
Я содрогнулась, представив такое. Ну разве можно по-живому? С травницей не шутят подобными вещами.
— Прибила бы любого! — заявила я решительно.
— Правда? Уверен, потеря была бы для вас существенной в любом случае, но… а теперь допустим разные варианты растяп. Милый котенок, которого вы обожаете. Противный невоспитанный мальчишка, его вы терпеть не можете, но вынуждены терпеть в своем доме по каким-то причинам. Горячо любимый вами мужчина. Вы так долго ждали, когда же он придет к вам в гости… Вы можете сказать так же уверенно, что одинаково отреагировали бы в каждом случае?
Я задумалась. Если отвечу утвердительно, совру.
В какие глубины меня утягивает эта беседа!
— Продолжим этот занимательный разговор потом, — предложил Андреас, — не нужно сгоряча мне отвечать, так неинтересно. Давайте уж обсудим завтрашний рабочий день.
Я вздрогнула. Завтра мне предстоит дать Сумраку вторую порцию зелья откровенности. А еще надо найти способ проверить, что же на этой загадочной пластинке. Только вот где мне взять ларесоб, которым можно воспользоваться в тихом и одиноком месте?
— К этому забавному шпиону мы с вами отправимся после обеда, — говорил между тем начальник, — потому что с утра меня не будет. Есть важное и секретное дело. Так что вы можете прийти на работу немного позже.
— Я буду вовремя, — заверила я Андреаса, — мало ли, вдруг вас будут искать, приемная не должна пустовать.
— Какое похвальное трудолюбие! — обрадовался Угрюмош.
Я же про себя просила всех моих духов-покровителей, чтобы ему не захотелось вдруг залезть мне в голову. Знаю, что для него это непростительное расточительство рабочих ресурсов. Но когда что-то скрываешь, всегда кажется, что для тебя вот прямо сейчас и сделают исключение.
После ужина Андреас отпустил меня домой.
Я понимала, что мне нужно навестить маму и проверить как они там справляются с Чечевицей. Да и новую порцию восстанавливающего зелья ему надо сделать. Но безопасно ли это? Не будет ли выглядеть подозрительно, что я так сразу?
Поэтому вначале я прошлась по магазинам, закупила недорогих продуктов. Пока что шиковать не на что. А потом взяла экипаж и доехала до мамы. И застала там умиротворящее, хотя и немного странное зрелище.
Чечевица стоял на задрапированной тканью табуретке посреди маминой гостиной, она же — мастерская, завернутый в простыню и с деревенным мечом в руке. А мама делала набросок.
— У Владиса такое мужественное
