тем знаком, который мне был нужен, что я собираюсь поступить правильно.
— И подумать только, я думала, ты меня знаешь.
ГЛАВА 12
Тео
Хорошо… Возможно, я недооценил это.
У меня были самые лучшие намерения, но, думаю, мне следовало знать, что Эмми не захотела бы готовиться к событию, как это делают моя мама и все ее друзья.
Один взгляд на ее лицо, и я понял, что облажался.
Я просто хотел сделать что-нибудь приятное.
По-видимому, это было не так.
— Я просто хотел, чтобы тебе было хорошо. Тебе и не нужно. Я могу послать их всех подальше, и мы можем забыть об этом.
Черт.
Я сейчас настолько вышел из своей зоны комфорта, что едва могу даже видеть это.
Она еще раз оглядывает комнату, выражение ее лица смягчается.
— Ты действительно сделал это для меня? — Спрашивает она, недоверие покрывает ее слова.
— Да. Я же говорил тебе, что сделаю для тебя все. — Я не скучаю по обоим терапевтам, падающим в обморок от моих слов.
— Я имею в виду, я бы предпочла, чтобы ты отвез меня на стрельбище твоих родителей, если честно, но я ценю то, что ты сделал.
— Они могут уйти. Прическу и макияж я тоже могу отменить позже.
Эмми качает головой и делает противоположное тому, что предполагал язык ее тела, когда она вошла.
— Нет, все в порядке. Я хочу.
Я сокращаю пространство между нами, ловлю ее и переплетаю наши пальцы.
— Ты не должна делать это, потому что я этого хочу.
— Поверь мне, Тео. Я ничего не делаю, потому что ты этого хочешь, — невозмутимо заявляет она.
Я не могу удержаться от смеха. — Достаточно справедливо. Я просто хочу, чтобы ты расслабилась. Почувствуй себя такой же красивой, какой я тебя вижу.
— Тео, — вздыхает она. — Плохой мальчик, помни… Ее слова прерываются вздохом, когда я обхватываю ее голую киску под своей толстовкой. — Есть еще много плохого, Мегера.
Захватывая ее губы, я поддерживаю ее, пока она не ударяется о стену, и целую ее, пока она не задыхается.
— Я буду у себя в кабинете. Позвони мне, если тебе что-нибудь понадобится. Наслаждайся, — говорю я, щелкая ее пальцем по носу.
— Я попытаюсь. Думаю, я бы предпочла, чтобы массаж делала ты.
— В другой раз?
Ее улыбка дрогнула от моих слов, а мои брови обеспокоенно сдвинулись, но она быстро оправилась.
Ее что-то беспокоит. Ну, что-то большее, чем быть запертой здесь со мной, пока ее мама находится в больнице после попытки самоубийства.
— Звучит как то, с чем я могу согласиться.
— Присмотрите за моей девочкой, — говорю я двум дамам, проходя через все, что они установили в моей гостиной.
Я останавливаюсь у двери своего кабинета и смотрю, как Эмми неловко разговаривает с ними, прежде чем кивнуть и отправиться в свою спальню с пушистым белым халатом в руке.
Возможно, сейчас она не слишком уверена в этом. Но дайте ей несколько часов, и она почувствует себя совершенно новой женщиной. Или, по крайней мере, это то, что мне обещали профессионалы.
* * *
Я весь день ничего не слышал ни от Эмми, ни от женщин.
Это был риск, оставить их на это, но в какой-то момент я должен начать верить, что Эмми не сбежит при первой возможности. И момент, когда ушли косметологи и прибыли парикмахер и визажист, был бы идеальным временем, если бы она захотела им воспользоваться.
Не имело значения, что я угрожал не платить, если ее выпустят, я почти уверен, что мораль этих женщин может оказаться выше моего права. Обычно я бы восхищался этим, если бы это не означало держать Эмми рядом со мной.
Но когда я спускаюсь в свою спальню позже тем вечером, чтобы принять душ и одеться для того, что, я уже знаю, будет одним из моих самых болезненных вечеров в году, я слышу, как она смеется с командой по прическам и макияжу за дверью своей спальни.
Может быть, ей все-таки понравилось.
Я улыбаюсь, как идиот, когда захожу в свою комнату и достаю смокинг из шкафа.
Образы того, как платье, которое я выбрал, может выглядеть на Эмми, заполняют мой разум, и мой член набухает. Я понятия не имею, как я должен провести всю ночь, болтая с папиными коллегами, когда я уже знаю, что все, о чем я буду думать, это снять эту ткань с ее тела.
Прошло всего тридцать минут, и я стою перед зеркалом, совершенствуя свой галстук-бабочку, когда я слышу, как женщины уходят и туфли Эмми стучат по деревянному полу возле моей комнаты.
Она останавливается у моей двери, но не входит и ничего не говорит. Вместо этого она продолжает спускаться в гостиную.
Я даю ей две минуты, прежде чем надеть куртку и последовать за ней, моя потребность посмотреть, как выглядит платье, слишком велика, чтобы отрицать.
На мне только носки, поэтому мои движения несколько тише, чем у нее на каблуках.
У меня перехватывает дыхание, как только я переступаю порог гостиной.
Она стоит перед окнами от пола до потолка, огни города вдалеке и лампа на другой стороне комнаты — единственные вещи, которые ее освещают.
Даже со спины я могу сказать, что это платье облегает ее, как вторая кожа. Замысловатое кружево покрывает ее спину, прежде чем юбка в полный рост ниспадает на пол, где у нее есть шлейф, соответствующий спине.
Я стою там очень долго, любуясь ее красивыми изгибами и потрясающими линиями ее тела.
— Я знаю, что ты пялишься, — говорит она, не оборачиваясь.
— Как я мог не делать этого? Ты выглядишь, черт возьми, — выдыхаю я, когда она наконец поворачивается и смотрит на меня. — Черт, Эмми. От тебя захватывает дух.
Передняя часть платья такая простая, но это не обязательно должно быть что-то еще, учитывая, как оно сидит на ее теле.
Ее макияж темный, как ей нравится, но он совершенно безупречен, ее глаза дымчатые, а губы окрашены в глубокий, роскошный красный цвет.
— Я похожа на принцессу?
— Нет, детка, — говорю я, делая шаг к ней. — Ты выглядишь как гребаная королева.
Ее губы подергиваются, но она не может бороться со своей реакцией, и, в конце концов, широкая улыбка расплывается по ее лицу.
— Это милое платье, — говорит она, разглаживая пышную юбку. — Спасибо.
— Милое? Детка, это намного лучше, чем мило. Как только я увидел это, я знал, что ты будешь выглядеть в нем сногсшибательно.
— Осторожно, Тео. Ты опасно близок к тому, чтобы стать милым парнем.
— Ни за что, Эм, — говорю я, становясь прямо перед ней. — Потому что, — добавляю я, доставая что-то еще из кармана куртки, — я
