Книга Без тебя - Марта Заозерная

В подтверждение моих мыслей, Сережа подается вперед. Хватка на моем затылке усиливается. Свободной рукой он упирается в стену.

Игра начинается.

***

Заснув под утро, очень сложно проснуться в восемь утра. Если бы не запах жареного хлеба и сыра, я бы не встала.

Обернув простыню вокруг своего обнаженного тела, поднимаюсь на ноги и ползу на запах.

Замираю в дверном проеме кухни. Зрелище настолько головокружительно шикарно, что я прикасаюсь виском к косяку и смотрю. Его магнетизм меня манит. Ни на кого я так не смотрела, как на него. После встречи с ним у меня не было шансов.

Сережа в одних боксерах готовит нам завтрак.

Даже если он рассчитывал накормить только себя, половину я отработаю. Не давая мне спать до утра, надо было последствия оценивать.

У меня сжимается сердце, когда он улыбается при виде меня.

— Я сильно шумел и тебя разбудил? — интересуется, приподнимая крышку гриля.

— Нет, напротив. Ты так тихо готовил, что я подумала — останусь без завтрака, если сейчас же не встану.

Он усмехается очень игриво.

Подхожу к нему и обнимаю со спины. Прижимаюсь лбом к его плечу. Ладонью скольжу по его телу до груди. Мне очень нравится чувствовать, как стучит его сердце. Я расслабляюсь в такие моменты.

— Не выспалась? — интересуется.

Одной рукой он отрывает мою ладонь от себя, целует её и возвращает на место.

— Угадал, — открывая и закрывая глаза, невесомо касаюсь ресницами кожи его плеча. — Обычно, когда мне не удается поспать, ко мне приходит массажист. После получаса его работы я становлюсь бодрее, — произношу зевая.

— Ты намекаешь, что я помять тебя должен? — его утренняя хрипотца бесподобна.

— Ты меня намял так, что мне сидеть больно, — смеюсь, всё не настолько критично, но всё же.

— Позавтракаем, и я извинюсь.

— Вау, звучит многообещающе…

Закончить я не успеваю, потому что у нас обоих начинают звонить телефоны. Его тут на кухне. Мой в спальне.

Боже, надо было выкинуть его сразу! Я предвкушаю, как Фил будет причитать о моей бессердечности, но ошибаюсь.

Звонит мама.

— Доброе утро, прелесть моя, — она старается укор интонацией изобразить. — Мне так приятно было узнать от Филиппа, что моё солнышко прилетело домой. Жалко, что я только от него это и узнаю.

Хихикаю, представляя, как она головой сейчас качает наигранно.

— Я собиралась заехать. Честное слово. Я по тебе очень соскучилась. Правда. Очень сильно. Даже хотела уговорить тебя снова стать моим ассистентом.

— Так сильно, что даже не предупредила, — не видя, я отлично представляю её мимику.

Мама никогда не могла нас с братом по-человечески отругать. Даже когда мы посреди кухни — на полу — замесили огромную гору муки и крахмала с водой. Извалялись как два поросенка, и насколько я помню, наелись этого месива. Она ушла на рынок тогда, а бабушка уснула, пока за нами приглядывала.

— Прости меня. Ладно? Я у Сережи.

Она и так это знает. Вздыхает очень тяжело.

Я болезненно морщусь.

— Малышка…

Моё горло сдавливает.

На несколько секунд приходится дыхание задержать, чтобы спазм прошел.

Раньше такое часто бывало. Очень часто. У нас с братом была запредельная связь. Порой боль была такой силы, что казалось — вспарывают грудную клетку на живую.

— Сафик? — вот теперь она точно волнуется.

— Купишь цветы? Я приеду через пару часов. Съездим к Расиму.

Глава 26

Дни пошли какие-то адовые. Каждый следующий напряженнее предыдущего.

Сидя гостиной Нагорных в маске, с температурой под тридцать девять, я чувствую, как моя черепная коробка трещит по швам, обещая в скором времени расколоться. Внимание рассеяно, концентрацию держать удаеется с трудом.

Наблюдаю за тем, как Яра рассматривает потолок уже час. Она не плачет. И не издаёт никаких звуков. Запрокинув голову на изголовье дивана, разглядывает люстру. По её едва заметно шевелящимся губам понимаю: считает мелкие хрусталики. Она и раньше так отвлекалась. Считает, отбивая пальцем количество предметов посчитанных.

Тишина. Никто ничего ей не говорит, хотя очень хочется.

Пару часов назад стало известно, что машину её друга — Алексея, взорвали. Руслан позвонил и попросил приехать. Думаю, нет.

Смог бы я так легко, как он, реагировать на подобные события?

Такое чувство, что мы с ним обмен эмоциями произвели. Не надо быть гением, чтобы понять — Яра расстроилась. Из-за левого мужика, о котором мы до недавнего времени не знали вовсе.

Никогда бы не подумал, что Рус способен на такие чудеса самообладания.

Позавидовать что ли его хладнокровию?

Только всё стихать начало. Сараеву и Руфицкого-старшего так и не нашли. У младшенького энтузиазма поубавилось.

Грубокий выдох. Насколько намордник позволяет.

Когда Маша узнала, что с её ненаглядным случилось, начала мне телефон обрывать. Смешно, конечно. Особенно после тех слов, что из его поганого рта при нашей встрече летели.

Не начни он её оскорблять — я бы быстрее остановился.

У меня в голове не укладывается, как она могла с ним встречаться?! Дело не в ревности. Во всяком случае, я себя убеждаю в этом.

При ней он, конечно, другие пел песни, но неужели она не понимала, что этот человек из себя представляет?! Гнилая падаль.

Хотя что это я. Не видела. Когда моя теща с советами лезла, она так же свято верила в благие намерения своей мамы.

Даже злясь на неё очень сильно, даже когда мы на протяжении нескольких лет мотали нервы друг другу, я не позволял себе таких слов о ней. Собственно, как и тогда, когда она к Марку ушла.

Всегда оставалось понимание, что виноваты мы оба. На себя злился больше, чем на неё, из-за собственного бессилия.

Сложно со всем этим справляться.

Последний месяц я провел на работе. Домой приезжал только душ принять и одежду сменить. Пока мы с Саф были в аэропорту, за городом ночью нашли два трупа. Посадив её в самолет, я на работу отправился, да там и остался.

— У тебя глаза слезятся. Ты был у врача? — произносит Яра, проявляя магические способности — не отрывая взгляда от потолка, она видит, что вокруг происходит.

Того и гляди косоглазие заработает.

— Съезжу обязательно. Ты как себя чувствуешь? — волнуюсь за неё.

Как же не вовремя всё!

Будучи мамой крохотного малыша, ей не об этом стоило бы думать сейчас.

— А если почки откажут? Ты вторую неделю с температурой, — игнорирует мой вопрос.

Невыносимая.

Яра садится ровно, впивается