не буду! Один раз поддалась на уговоры, и это будет мне навсегда уроком.
Валери сходила за ножом и перерезала путы, освобождая женщину. Отпустив мать, девушка задумалась. История получалась некрасивая. Завистливые соседи, оказывается, сочиняли байки о том, как распрекрасно она живёт. И потому не считали зазорным подворовывать у «зажравшейся» охотницы.
Версия про живущую без забот охотницу получила неожиданное подтверждение этим же утром. Валери как раз объясняла появившимся в её доме трём мужчинам-строителям, где нужно подлатать крышу, как вдруг её посетил отец Мажека. Старейшина Кафан-хог был важен и грозен на вид. Он неторопливо осмотрел обшарпанные стены и потемневший потолок, жестом отправил на улицу притихших рабочих, после чего с достоинством уселся на спешно предложенный ему девушкой стул.
– Вот что, Валери-урла, – начал он свою речь властным уверенным басом. – Ко мне и другим старейшинам всё чаще поступают жалобы от жителей посёлка на несправедливость. Крепкие здоровые мужики, как вот эти достойные работники-строители, вынуждены горбатиться с утра до ночи, только чтобы прокормить себя и детей. И такие люди считают неправильным, когда охотники, даже столь маленькие и неопытные как ты, получают гораздо больше их. Это тем более несправедливо в нынешних непростых условиях, когда посёлок Хунай лишился двух основных полей, а группа охотников до сих пор не вернулась. Поэтому с этого дня действует правило, которое я считаю справедливым, что ты будешь оставлять себе достаточно еды для пропитания, а все излишки будешь передавать нуждающимся жителям. Ты всё поняла, Валери-урла?
Старейшина говорил неторопливо и властно, говоря рублеными фразами и словно впечатывая слова. Он явно и в мыслях не мог себе допустить, что его решение может кем-либо оспариваться, а уж тем более столь маленькой девочкой. Но невероятное всё же произошло. Валери выслушала Кафан-хога и... рассмеялась! Она хохотала так, что долго не могла остановиться, а лицо всё более хмурящегося старейшины вызывало у девушки лишь всё новые приступы смеха. Потом, чуть отдышавшись, она сквозь слёзы веселья заявила прямо в лицо старейшине:
– Другими словами, старейшины уже признают правдивость моих слов, сказанных два дня назад? Однако вместо извинений за те грубые слова, которыми меня тогда обругали в Доме Совещаний, вы решили просто-напросто меня обокрасть?
– Но, но! Не забывайся, девчонка! – повысил голос старейшина.
– Я всего лишь опять говорю правду и называю вещи своими именами. Интересно, принимая такое решение, вы подумали, что мне теперь никакого нет смысла охотиться? Если раньше я приносила обычно где-то двадцать уток в день, то теперь с таким же успехом я могу принести всего две или даже одну, разницы-то для меня не будет никакой! Это ведь жители посёлка Хунай, которых я кормила вот этими самыми стёртыми до кровавых мозолей руками, перестанут теперь получать еду, а не я. Да и вообще, какой мне тогда будет резон приносить добычу именно в посёлок Хунай, а не в Хавар или Узвар?
– Приносить добычу чужим посёлкам незаконно! – тут же резко заявил Кафан-хог, повысив голос почти до крика.
– Да? Незаконно? Расскажите про этот запрет другим охотникам, например, тому же старейшине Тимок-уру, который годами сдавал добычу на пристань Узвар, и ничего ему за это не было! – Валери тоже повысила голос.
– Да как ты смеешь, девчонка! Я посажу тебя в подвал за непослушание! – пригрозил старейшина, даже не столько рассерженный, сколько удивлённый настолько активным сопротивлением маленькой дерзкой охотницы.
Но Валери оказалось уже не остановить, девушка разошлась не на шутку, и никакая угроза наказания её сейчас не страшила:
– Давайте, пробуйте. Сажайте меня в погреб. Но только тогда вам уже придётся меня кормить, а не наоборот. И ещё, если меня кто-нибудь действительно задумает запереть, пусть сразу зарубит себе на носу – как только меня выпустят рано или поздно, я просто покину посёлок Хунай и переберусь в другое место. В тот же посёлок Хавар, куда меня уже звали. Хватит с меня того, что я молчу про судьбу наших охотников и про ваши не слишком честные делишки по скупке зерна. Терпеть ещё и отбирание добычи я не стану! А старейшине Хафиз-хогу отдельно передайте, что не он мне, а я ему вырежу язык, если он вздумает ещё хоть раз сказать про меня гадости!
Кафан-хог неожиданно запнулся на полуслове и смутился. Валери было весьма забавно наблюдать, как этот огромный сильный мужик вдруг растерянно отводит глаза. Явно старейшина не ожидал, что секретный разговор трёх правителей в Доме Совещаний станет известен кому-либо другому. После довольно продолжительного молчания Кафан-хог заговорил, заметно сбавив тон:
– Наш шаман предупреждал меня, что после всех перенесённых переживаний ты можешь повести себя весьма необычно. Теперь я понял, что он имел ввиду. Валери-урла, ты сейчас напоминаешь мне твоего отца, Айвас-ора. Он тоже был бунтарь с непростым характером, но все его причуды прощались ему, так как Айвас-ор приносил посёлку Хунай огромную пользу. Поэтому мой тебе добрый совет на будущее – твои капризы и непослушания будут сходить тебе с рук только в том случае, если ты и дальше будешь приносить посёлку Хунай пользу. Отложим пока до возвращения наших охотников непростую тему изменения правил дележа добычи, чтобы все наши охотники находились в равных условиях.
Валери поняла, что таким образом старейшина пошёл на попятную, постаравшись сохранить при этом своё лицо. Кафан-хог ведь прекрасно понимал, что охотники уже никогда не вернутся. Пользуясь удобным моментом, Валери тоже смягчила тон и заодно сменила и тему разговора:
– Старейшина Кафан-хог, я много думала за эти дни по поводу неожиданной встречи с отрядом из чужого посёлка. И обратила внимание на одну важную деталь, которую почему-то никто не заметил. Бойцы чужого посёлка ЗНАЛИ о том, что произошло на Испытании охотников, хотя даже в нашем родном посёлке и сейчас-то об этом осведомлены лишь единицы жителей. К тому же чужой отряд шёл по направлению ОТ посёлка Хунай, а не к нему. Причём шли бойцы налегке без добычи, хотя никто не мешал им прихватить хотя бы добычу рыбаков, которые тогда ставили свои плетёные ловушки для рыбы. Я уж не говорю про то, что вместе с рыбаками тогда находилось и несколько детей. Но чужой ловец не стал захватывать доступную добычу, хотя сил у вооружённого отряда бы хватило. Что же они тогда делали возле наших стен? Уверена, в тот день они встретились с кем-то из жителей посёлка Хунай и получили от него важные для них сведения. Но я уже
