он умеет думать и смотреть по сторонам, ведь так? Но ты оказался не таким, как они. Ты не выглядишь абсолютно счастливым, — я делаю паузу, дожидаясь, пока вздрогнет уголок рта Лео. — Почему?
Лео опускает взгляд на свои руки. Его ресницы, освещенные светом экрана, кажутся еще гуще.
— Абсолютное, ежесекундное счастье — это или результат сумасшествия, или вот-вот к нему приведет. Я думаю, счастье похоже на двигатель, работающий в первоклассной машине. Он постоянно вибрирует, урчит, но обычно мы не замечаем этого. И чем лучше он работает, тем меньше эта работа заметна. Вот и счастье постоянно вибрирует внутри, но обычно мы задумываемся о нем тогда, когда оно исчезает.
Урчание, едва заметное вибрирование внутри я чувствовала совсем недавно, когда смотрела с мальчишками футбольный матч. Это я чувствую сейчас. Дыхание учащается от осознания того, что я только что поймала счастье за хвост и держу до сих пор. Безумно хочется поделиться мыслями с Лео, но сдерживаю себя. Пока что мое счастье зависит от него — вряд ли это то, чего Лео добивался.
Ерзаю на диване, раздираемая мыслями и чувствами.
— Сигаретку бы…
— Нельзя, — сочувственно откликается Лео.
— Вообще-то можно, — я улыбаюсь.
— У Машки аллергия на дым.
— Да нет у нее никакой аллергии.
Повисает короткая неловкая пауза.
— Просто мне хотелось усложнить тебе жизнь, — признаюсь я.
— То есть я тебе жизнь упрощал, а ты мне усложняла, — без злости, устало произносит Лео.
— Ну, ты тоже поначалу усложнял, даже очень.
Снова молчим. Делаем вид, что смотрим клип.
— У меня нет сигарет, хотя сейчас и я бы не отказался.
— А у меня есть.
Мы одновременно поворачиваемся друг к другу. Улыбаемся.
— Здорово было бы покурить сейчас на балконе, — произношу я.
От картинки, которая появилась у меня перед глазами, возвращаются силы. Ночь. Луна. Распахнутая створка окна. И мы с Лео в оконном проеме — точно в картинной раме. Сигаретный дым медленно поднимается к темно-синему небу.
Я бесшумно роюсь в кармане зимней куртки и достаю пачку. Две сигареты. Одну незаметно оставляю в кармане. Иду на балкон к Лео. Опираясь локтями о подоконник, он всматривается в ночь, дышит ей. Как же он красив…
— Последняя, — виновато показываю пачку. — Одну на двоих?
— Давай.
Я прикуриваю первой. Как же давно я не курила! Горло с непривычки першит, но сам вкус… запах… М-м-м...
— Держи, — протягиваю сигарету Лео.
Он берет ее, глядя мне в глаза. И вдруг притягивает меня к себе.
— У тебя руки дрожат. Иди сюда, обниму. Погрею.
«Это не от холода, Лео», — думаю я, но, конечно, не произношу этого вслух. Поворачиваюсь к нему спиной. Он обнимает меня. Мы курим по очереди. Мне безумно хорошо сейчас, на этом балконе, в объятиях Лео. Я не могу вспомнить, было ли мне вообще когда-нибудь так хорошо. И потому совсем не к месту слезы, которые режут глаза. Я зажимаю переносицу.
— Дым… В глаза… — оправдываюсь я, хотя Лео ни о чем не спрашивает. — Спасибо за этот прекрасный вечер. И спасибо за то, что месяц назад ты не позволил мне тебя выгнать.
— Всегда пожалуйста.
Он говорит это, выдыхая дым. Я чувствую, как Лео улыбается. А еще я чувствую, что влюбляюсь в него. От этого сладко. И больно.
Мы докуриваем сигарету в тишине.
— Спокойной ночи, индивидуальный консультант по счастливой жизни, — прощаюсь я с Лео в прихожей.
— Спокойной ночи, Анна.
Лео уходит, но я еще долго чувствую его руки, обнимающие мои плечи.
Примечание
Лео вышел из подъезда. Сейчас ему не помешала бы еще одна сигарета: после разговора с Анной на балконе в его теле до сих пор жила мелкая дрожь. Он словно все переживал впервые: горьковатый привкус сигаретного дыма, томительную близость прекрасной женщины, ожидание, смятение, волнение, сомнения...
В начале он считал, что постоянно отклонялся от плана. Да это были просто шероховатости по сравнению с той ломаной линией, похожей на запись кардиограммы, по которой он шел к своей цели сейчас!
Теперь Лео редко бегал по утрам — в это время он только засыпал, когда неспокойные мысли переставали мельтешить и пинаться. Его трехдневная небритость давно превратилась в бородку.
Лео продал Гере все, что того могло заинтересовать, включая ноут, но даже тех денег почти не осталось. Хорошо, что обратный билет на самолет был с открытой датой. Пару дней в Лондоне — и деньги появятся. Но как уехать теперь, когда только наметился прогресс?
Главное, Анна согласилась поменять работу.
Лео оттолкнулся от стены, но не успел сделать и шага, как в кармане завибрировал телефон.
Анна?..
Доставая мобильный, он сбежал по ступеням. Окна ее квартиры не светились.
Взглянул на экран. Нет, не Анна.
— Лео, у меня сломалась машина, — раздался в телефоне напряженный, требовательный голос Катерины. — Забери меня!
Еще три недели назад Лео мог бы поверить, что это лишь просьба о помощи.
— Ты обещала ничего не требовать взамен машины. Я полагал, это относится и к услугам водителя.
— Не будь козлом, Лео! — Катерина выдохнула в телефон сигаретный дым и уже спокойнее добавила: — Пожалуйста! Ты ездишь на машине моего мужа. А у меня нет денег на такси, я все оставила в клубе. В общем, это не требование платы, а дружеская мольба.
Лео снова взглянул на пустые окна.
— Хорошо. Ты в клубе?
— Угу.
Лео слышал, как Катерина сделала глоток.
— Жди меня на парковке через пятнадцать минут.
Лео сбросил вызов и проверил пропущенные звонки: четыре, все от Катерины. Хорошо, что у него вошло в привычку отключать в телефоне звук, общаясь с Анной.
Он остановился у клуба на пару минут раньше обещанного. На парковке Катерины не было. Не глуша двигатель, Лео набрал ее номер — абонент недоступен. Подождал, барабаня пальцами по рулю. Чертыхнулся — и отправился в клуб.
В прошлый раз «Зеленая комната» выглядела стильной, даже элитной. Сейчас же, когда Лео смотрел на нее глазами случайного посетителя, а не участника спектакля, все в ней казалось грязным, липким: бархат, воздух, взгляды.
— Ромео? — Гера словно возник из воздуха, широко развел руки. — Вот так встреча! Какими судьбами?
— Где Катерина? — отчеканил Лео.
— К ней нельзя.
— Она ждет меня,
