что же означало твое но? — вновь спросила Ия.
— Говоря: «и да и нет», я не пошутила…
— Но что тогда? Наводила тень на плетень? — вновь повысила свой голос Ия, перебивая. — Я не понимаю!
— Я дала той Кайе обет в некотором роде. Ну, насчет того, что до шестнадцати своих лет у нее…ну и у меня, стало быть, тоже…не будет никаких «взрослых» отношений с господином Горчаковым, включая и «просто» поцелуйчики.
— Хочешь убедиться, что он действительно испытывает к тебе чувства? К вам…
— И это тоже. — я кивнул.
— Я поняла. — произнесла Ия, поинтересовавшись затем. — Но как тогда быть с той второй частью, которая: «…и да»?
— Ну, любому действию предшествует мысль. — я пожал плечами. — А мысли ее…то есть, получается, наши, совершенно не соответствуют данному обету, если ты понимаешь, о чем я.
— «Но каждого искушают его же собственные желания, которые завлекают его и держат в плену». — сказала Ия, явно процитировав кого-то, а затем, улыбнувшись и подвинув стул поближе, добавила. — Не парься! Тем более что ты смогла устоять перед его обаянием. Он же, блин, какой красавчик!
— Да, он хорош. — согласился с ней.
— И когда ты уже собралась поцеловать меня… И не ври, будто бы не собиралась! — заявила «подруга Ия». — В общем, объявилась она и потребовала расширить ваш обет еще и на меня, верно?
— Именно это и произошло.
— Извиняться не стану! — заявила Ия, имея в виду свою неудавшуюся попытку поцелуя.
— Да и не надо! В общем, Ия, я намерена сдержать обет и, как уже сказала, до своих шестнадцати лет у меня не будет «взрослых» отношений, в том числе и «просто» поцелуев. Ни с господином Горчаковым, ни с тобой. Только, пожалуйста, не принимай это за мое нет тебе, ладно? — произнес я.
— Не ладно! — Ия скорчила страшную гримасу, но, хотя она и не получила желаемого, недовольной при этом уже не выглядела. — Шучу! По крайней мере, теперь я точно знаю, что именно мне в тебе не нравится. Вернее, кто…
Я хмыкнул.
— И это… Я все хотела спросить… — продолжила она.
— Нет! — чрезмерно резко перебил ее я.
Я вспомнил Мари из Пансиона, и у меня тут же испортилось настроение.
— Кажется, я уже говорила, что ничем подобным в Пансионе не промышляла, тебе же это снова интересно? Повторю еще раз, иные барышни, кроме тебя, меня не интересуют. В этом смысле…
— Извини…
Мне вдруг очень захотелось закурить, очень…
— Не за что тебе извиняться. Мне бы на твоем месте это тоже было бы очень любопытно. — сказал ей.
— Угу.
Когда мне исполнится шестнадцать, ей будет что-то в районе восемнадцати, и это самое прекрасное время, чтобы строить отношения с юношами или даже выйти замуж, но нет! Вместо этого, ты, Дмитрий Николаевич, морочишь ей голову обещаниями отношений, которым нет места в моем мире. Не стыдно⁈ Если, и правда, любишь ее, как говоришь, то просто отпусти! — та Кайа вновь материализовалась перед глазами.
— Не стыдно! — вслух ответил я воображаемой бывшей хозяйке моего нового тела, проигнорировав последнюю ее реплику.
И я не Дмитрий Николаевич. Тот тип умер. Давно. Там. А здесь его не было. Никогда! — я натурально схватился за голову. — Чего, блин, я делаю⁈
Вот именно! — согласилась та Кайа и выглядела при этом более чем довольной. — Прислушайся к словам господина Горчакова, уж он-то точно в любви понимает поболее твоего. Подумай об Ие, если, как говоришь, так уж любишь ее! Скажи ей, пока ее жизнь не полетела под откос. Пока ты сам ей ее не испортил…
И скажу!
Да, и скажи!
— Кайа? — голос Ии вернул меня в реальность.
Я встал со стула и, дважды обойдя кругом небольшой чайный стол, уселся вновь.
— Кайа, ты выглядишь так, словно бы собираешься сказать мне что-то очень важное… Погоди, я заварю нам чай! — серьезным тоном произнесла она, а затем встала и прошла в соседнее помещение, в небольшую кухню.
Она нарочно дала мне возможность подумать над словами, которые скажу. Умненькая девчонка…
Через несколько минут.
Поставив на стол две чашки, «подруга Ия» разлила в них чай из чайничка.
— Если ты хотела сказать, что мне не стоит ожидать твоих шестнадцати, а еще лучше держаться от тебя подальше, то я, помнится, уже давала свой ответ. — произнесла она, усевшись за стол. — Нет, я этого не желаю! Я уважаю и принимаю твой обет! Я буду ждать!
— Нет. Не совсем… — я запнулся и стал раскачиваться взад-вперед, говорить на эту тему совершенно не хотелось, но… — Ия, пожалуйста, скажи, кто я для тебя?
— Лучшая и единственная подруга! — без раздумий ответила она. — Любимая подруга!
— Любимая подруга… — как попугай повторил я, а затем отхлебнул чайку.
Только давай обойдемся без стариковских нравоучений, ладно⁈ — поморщилась та Кайа, вновь вставшая перед глазами. — Я знаю, старикан, ты в состоянии объясниться со своей подружкой иначе! Нормально! Сделай это!
Я не старикан! Мне тридцать восемь лет всего! Было. Там…
Та Кайа откровенно заржала.
Старикан! Старикан! Старикан! Пошлый трусливый старикан, половину той жизни шлявшийся по проституткам! Мерзкий старикашка, заполучивший мое тело и волочащийся теперь за «юбкой»-малолеткой! Знаешь, ты отвратительный!
Отвали! Твой Консультант всего на восемь лет моложе того меня, а против его «волочения» за нами ты, кажется, совсем не возражаешь. Любишь юношей постарше, да⁈
Пошел к черту, козел старый!
Та Кайа, надувшись как мышь на крупу, исчезла.
Извини, не хотел тебя обидеть…
Тогда скажи ей! Только не так, чтобы она потом в «петлю» полезла!
— Ия. Я тебя люблю. И очень ценю. А поэтому скажу прямо…и если вдруг мои слова покажутся тебе обидными…прости меня, пожалуйста, ведь я не желаю…
Повисла пауза.
— Слишком долгое вступление, Кайа. — слегка охрипшим голосом произнесла Ия, когда пауза затянулась.
— Я не желаю занимать твое сердце все целиком… — произнес я, и Ия, взявшая чашку, дернулась, едва не пролив чай, у нее задрожали губы. — Не могу, не хочу и не стану этого делать! Это неправильно…
Ия, у которой глаза сейчас оказались на «мокром месте», долго, минут, наверное, несколько, молча разглядывала мое лицо.
— Но почему⁈ — она чуть взвизгнула.
— Я, кажется, поняла причину… — произнес я.
Встав из-за стола, я снял с себя кофточку пижамы и бросил ее на стул. Вслед за ней отправился и бюстгальтер.
— Вот поэтому! — произнес я, оставшись перед «подругой Ией» с голым торсом. — Я часто ловлю тебя на том, что ты обращаешься ко мне, используя при этом мужской род. В твоих фантазиях Кайа…я…юноша, ведь так?
Ия, снова присев на стул и опустив голову, прикрыла лицо ладошками.
Неужели я спорол чушь, и она сейчас заржет? — по моей спине
