Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 29
* * *
В тот вечер, дописав последнюю страницу следственного отчёта, Викентий Павлович ещё долго сидел за письменным столом. Было уже поздно, дома ждал Митя… Молодец, парень, он по-настоящему помог, узнав о страхе горничной перед Арженом, и о том, что перстень принадлежал первой жене убитого. Сыщик из него получится!.. Возможно, дома ждёт ещё одно письмо жены из Крыма, Люся обещала писать каждые три дня. А ему не мешало бы ответить ещё на первое. Он напишет, обязательно — расскажет о перстне, Загрельском-Аржене, Коринцеве и Варе. Коротко, конечно. Но вот когда семья вернётся, уж тогда Люся из него каждую мелочь, каждую подробность вытянет. Она просто живёт делами и заботами мужа. И Викентий Павлович охотно ей всё рассказывает, а однажды пошутил: «Может быть ты, дорогая, станешь моим Ватсоном?»
В распахнутое окно ветер заносил тополиный пух и запахи ещё свежей, раннелетней листвы. Вдыхая их, Викентий Павлович думал легко, спокойно, как человек, сбросивший тяжёлый груз забот: «Хорошее время, хороший год!»
… Это и вправду был хороший год! Государство почти оправилось от недавних военных потрясений и смуты. Возрождались блеск и обаяние эпохи Александра III. Вот уже почти двадцать лет, как не стало царя-миротворца — так многие, в том числе и Петрусенко, называли Александра III. Его наследнику, молодому императору Николаю II, было в то время 26 лет. Он только что откомандовал батальоном в Преображенском полку и должен был вскоре получить генеральский чин и полк. Но волею Божею вместо полка получил всю необъятную Российскую империю.
Император Александр III не допускал разговоров на политические темы в семейном кругу, возможно, думал Викентий Павлович, в этом была его ошибка. Он совершенно не посвящал в государственные дела наследника, считая того ещё слишком молодым и полагая, что для этого всегда найдётся время. А вышло вот так, внезапно… Николаю II пришлось одновременно управлять страной и учиться ею управлять. Во многих ошибках упрекают государя ему ли — работнику следственных органов, об этом не знать. Но эти ошибки были неизбежны, а обращаться за советом оказалось не к кому. Александр III нёс все заботы и государственные проблемы на своих богатырских плечах — министры были лишь послушными исполнителями его предначертаний, не способными к самостоятельному творчеству и не имеющими самостоятельного мнения. При царе-миротворце это казалось в порядке вещей, словно так и надо. Но вот стал у власти молодой государь — и советчиков толковых рядом с ним не оказалось. Опоры же в среде близких родственников государь не имел — там тоже не было политиков, государственных мужей. Великие князья с рождения предназначались к одному лишь роду деятельности — военному делу.
Многие из них чувствовали склонность к наукам, искусству, дипломатии, но фамильная традиция запрещала это, требуя лишь военной службы. Не мудрено, что у многих из них, у кого не было призвания к военным наукам, служба превращалась в синекуру, часто шедшую во вред делу. Лишь немногие великие князья принесли настоящую пользу на военном поприще. Вот полковник Суходолин вспоминал великого князя Михаила Николаевича и его сына, великого князя Сергея Михайловича. Да, у них обоих велики заслуги перед русской артиллерией. Сам же Викентий Павлович восхищался другим сыном генерал-фельдцейхмейстера — великим князем Александром Михайловичем. Вопреки всеобщему противодействия он создал русский воздушный флот. Великий князь Николай Николаевич-младший просто переродил конницу. А каким отличным военным педагогом оказался великий князь Константин Константинович, сколько молодых офицеров с любовью его вспоминают! Но ни одного по-настоящему государственного ума великокняжеская среда не выдвинула. И здесь молодой государь не нашёл ни советчиков, ни соратников. Сам же он унаследовал от отца застенчивость и необыкновенную деликатность. Никогда не был в состоянии резко оборвать докладчика, вежливо его благодарил. И лишь оставаясь наедине, всё обдумывал и принимал решение, иногда резко расходившееся с тем, которое ему старались навязать. Поэтому часто императора упрекали в двоедушии, но упрекали лишь те сановники, которым вдруг, неожиданно — на их взгляд, — выходил указ об отставке.
По роду своей службы Петрусенко много знал. Складывая, как в калейдоскопе, разные факты в узор, он всегда составлял обо всём своё собственное мнение. О государе как о человеке он был мнения высокого. Особенно подкупала простота императора — не показная, а истинная, сердечная. В бытность свою наследником престола молодой государь получил основательную строевую подготовку, причём не только в гвардии, но и в армейской пехоте. По желанию своего отца он служил младшим офицером в 65-м пехотном Московском полку, и это был первый в истории царствующего дома случай постановки наследника в строй армейской пехоты. Цесаревич на себе познал быт войск во всех его подробностях. Став императором Всероссийским, он сразу обратил внимание на улучшение этого быта. Он повысил оклады и пенсии, улучшил довольствие солдат. Отменил прохождение церемониальным маршем, бегом. По собственному опыту зная, как оно тяжело даётся солдатам. И всегда избегал термина «нижний чин», говорил: «казак», «гусар», «стрелок».
Да, поначалу Николай II совершал неизбежные ошибки — в управлении государством, во внешней политике. Страна на себе несла груз этих ошибок. Но он же сам и выправлял их. В последние два года, когда держава стала выруливать из кризиса, набирать силы и мощи, Викентий Павлович стал уважать своего государя не только как человека, но и как политика.
Правда, «балканская пороховая бочка» ещё с осени прошлого года дымилась. Но там разбирались между собой Сербия, Болгария, Греция, Турция. А здесь, в Российской империи, в минувшем году торжественно отпраздновали столетие Отечественной войны. И вся страна готовилась уже через месяц с ещё большим блеском отметить трёхсотлетие Дома Романовых!
Конец
Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 29
