не можем справиться иначе. И подумай, Сола, может, если ты ничего не помнишь – это и есть именно то, что тебе нужно? Не помнить. Может, ты сама хотела все забыть. И нужно ли вспоминать, если это не принесет ничего, кроме новой боли?
Я ни в чем не была уверена. Но точно знала – с меня довольно. Я долго терпела отговорки матери, оскорбительные и унизительные выпады Ли Эббота, позволявшего себе открыто называть моего отца трусом, бесполезным слюнтяем и шейдеровским выродком. Но больше я терпеть не собиралась. Я должна была узнать правду, какой бы она ни была.
Если для этого надо было выслушать убийц, я была готова.
– Кем был этот манн, Кессель, и откуда он знал моего отца?
Встретив мой злой решительный взгляд, шейдер коротко усмехнулся.
– Скажу больше, мелочь. Я знал твоего отца. Он…
Договорить ему не дали. Дверь кабинета с шипением распахнулась, и внутрь влетела Ракель. Губы феммы были сердито сжаты.
– Хави, – отрывисто сообщила она, – у нас проблемы. Двое. Серьезно ранены. Только что принесли сюда. Повреждения такие, что я ничего не смогу сделать.
– Так в чем дело? – Кессель выгнул темную бровь. – Вызови Саула.
– Хави… – Ракель подняла на шейдера сумрачный взгляд. – Проблема в том, что раненые… это Саул и Хельми.
Глава 11
Бесконечные коридоры, одинаковые двери и комнаты, узкие лестничные пролеты – все слилось в единое мутное бело-серое пятно. Я бежала, не запоминая дороги, вслед за Кесселем и Ракель. Шейдер что-то спрашивал, а фемма говорила и говорила, но в моем сознании остались лишь обрывки фраз.
– Принесли полчаса назад… оба без сознания… в медицинском блоке. Множественные повреждения… регенерация отсутствует. Медика из ближайшей клиники уже вызвали, но…
Мозг фиксировал и запоминал слова барменши, почти не задумываясь над смыслом. Я знала, что вспомню их позже, когда буду проводить первичный осмотр, и это позволит мне лучше понять и продумать дальнейшие действия. Но сейчас… сейчас я просто не могла заставить себя собраться и начать мыслить связно. В голове в такт бешеному биению сердца без конца крутилось лишь одно.
«Нет. Немыслимо, невозможно. Этого не должно было случиться, нет, нет».
К горлу подкатил горький комок, не давая вдохнуть.
«Это все из-за меня. Это моя вина».
Глубоко внутри я захлебывалась слезами от отчаяния и паники – трусливая мелочь, сопливая детка, трясущаяся в ужасе при одной только мысли о том, с чем придется столкнуться. Под руководством Саула браться за любые, даже самые сложные случаи, собирать пациентов по частям и вовремя отступать, признавая поражение, когда спасение уже невозможно, – это одно. А прикасаться скальпелем к манну и фемме, которые помогли мне найти свое призвание, обучили всему и фактически заменили погибших родителей – совсем, совсем другое.
Мне казалось, я не смогу. Испугаюсь. Не справлюсь. Сделаю что-нибудь и…
Я до боли впилась ногтями в ладони. Сомнения и колебания были непозволительной роскошью. Трусливая мелочь должна остаться здесь, в узких белых коридорах. Порог медицинского блока переступит только Шей Диаз, медик широкого профиля, бесстрастный профессионал – пусть и без официальной литианской лицензии, – поднявший на ноги не один десяток пациентов семнадцатого района Абисс-сити.
Саул всегда хотел видеть меня такой. Поэтому ради него… я справлюсь.
Пришлось повторить это не один десяток раз, но когда дверь медицинского блока распахнулась, пропуская нас внутрь, самоконтроль едва не дал сбой. Я до последнего упрямо надеялась, что Ракель перепутала медиков с какой-то другой парой шейдеров, но моему отчаянному желанию не суждено было сбыться. Это были они: Саул и Хельми Михель – непривычно бледные, неподвижные, изломанные. И кровь… всюду, всюду. Побуревшие пятна на белых бинтах, чернота в уголках ртов, лиловые подтеки, проступающие сквозь кожу…
Я стиснула зубы, сдерживая рвущийся из горла крик. Безумно захотелось закрыть глаза, прогоняя жуткую картину, словно ночной кошмар, – лишь бы не думать, не видеть. Но… хватило одного удара сердца, и я взяла себя в руки.
«Соберись, Сола. Это просто пациенты – такие же, как и все другие, прошедшие через твои руки за долгие годы работы в клинике. А остальное сейчас не важно».
Легче не стало, но паника немного отступила.
Вдох, выдох.
Я обернулась и заметила, что Кессель и Ракель смотрят на меня.
Что ж…
Я бегло осмотрела медицинский отсек. Стандартная комната на пять коек, две из которых сейчас были заняты, операционный блок, закрытый складной ширмой, смотровая с полукруглым сенсорным столом для дежурного медика, длинный ряд встроенных шкафов и полок. По сравнению с кабинетом Кесселя выглядело пустовато, но, возможно, основное оборудование скрывалось за раздвижными панелями.
Разберемся.
Вернувшись взглядом к Михелям, я заметила, что обе панели мониторов у коек выключены. За время, пока Ракель бегала до Кесселя и обратно, система уже могла бы закончить сканирование и выдать примерные результаты обследования, но отчего-то фемма не сделала этого. Возмущаться, впрочем, было некогда.
Я мотнула головой в сторону пациентов.
– Нужно осмотреть их. Снимите верхнюю одежду и все, что можно удалить, не задевая раны. Цепочки, браслеты, кольца тоже снять.
У Саула на груди должен был быть его старый военный жетон. А Хель всегда надевала целый ворох браслетов, пряча ид-чип, который, как ей казалось, слишком некрасиво проступал под кожей. И оба носили парные кольца из какого-то переливающегося металла, добытого далеко за пределами Литианского сектора…
– Сделаю, – коротко откликнулся Кессель.
Отыскав взглядом санитарный уголок, я быстрым шагом направилась к нужным полкам. Надела медицинский халат и перчатки, достала нераспечатанный санитайзер. Ракель тенью следовала за мной.
– Я обработала, что смогла, вколола обезболивающее и слабый раствор стима для поддержания организма, – проговорила она, протирая сочленения экзоперчатки. – Думала, начнется регенерация, но…
Да, похоже, с цивилизованными пациентами местной барменше-медичке сталкиваться не доводилось. Неудивительно…
– Она и не должна. – Я щедро выдавила на руки санитайзер. – Блокиратор подавляет способности шейда, а Саул и Хель делали инъекцию не больше недели назад.
– Ясно, – кивнула Ракель. – В «Логове» иногда приходится подлатать кого-нибудь, и для этого моих навыков хватает. Я могу вправить вывих, зашить дыру или вытащить пулю. Шейдеры обычно регенерируют сами, поэтому с ними просто. А здесь… – Она вновь поджала губы и оглянулась на бессознательных Михелей. – Я не медик. От меня пользы не будет.
«От меня пользы не будет…»
Воспоминания ударили под дых. Ситуация до боли напоминала ту, другую – только тогда молодой нор-р свалился посреди улицы от передозировки, а рядом оказалась я, никогда в жизни не бравшая в руки ничего серьезнее заживляющего пластыря и тем более
