Света спала с ним, пока Анфиса размышляла, можно ей или нельзя пойти к нему на съемку. Как же все глупо…
***
Петр и Илья разговаривали о чем-то в коридоре, когда появилась Анфиса. Она молча кивнула им и скрылась в приемной. Мужчины переглянулись. К этому моменту они уже знали, что Ермолова родила, но, вроде как, она была еще совсем не в форме, и Леша обещал матери немного повременить с ДНК. Петр этого не понимал, но мысли предпочитал оставить при себе. Еще они знали, что Анфиса съехала от Леши. Они это назвали паузой. Петр, естественно, делал перед Анфисой вид, будто ему ничего неизвестно.
— Пойдем ко мне, — предложил Илья, — там продолжил.
Продолжение общения заняло часа полтора. С одной темы, они перескочили на другую, вспоминать о хитросплетениях личной жизни Леши было некогда.
Потом возникли еще какие-то дела. В общем, день проходил как обычно.
Они с Ильей как всегда сходили пообедать, и, следуя традиции, не обсуждали за едой работу. Вместо этого они обсуждали какую-то ерунду и много смеялись, положа руку на сердце, они отлично провели время и в какой-то момент потеряли счет времени.
В офис они вернулись в отличном настроении.
Петр давно заметил, что Анфиса совсем перестала ревновать к Косте. Его это и радовало, и… тревожило. Радовало, потому что глупое соперничество не приводило ни к чему, кроме ее плохого настроения. Тревожило, потому что он совершенно по-мальчишески опасался — она потеряла к происходящему на работе интерес. А вместе с этим и к нему самому. За эти подозрения он мог бы укорить себя особенно, но не стал. В самом деле, пора прекратить опасаться собственных чувств. Тем более, ничего плохого в них не было.
После того разговора с Ильей, у Петра как будто что-то переключилось. Он даже не исключал, что до этого боялся испортить отношения с Земцовым, которые давно были крепче родственных. А тут Илья фактически благословил друга. Зимин так и не разобрался в своих чувствах, но отсутствие необходимости их подавлять определенно упростило жизнь.
Петр не заметил, как засиделся в своем кабинете, а, когда вышел, застал в приемной Анфису.
— Это напоминает мне старые-добрые времена, — улыбнулся он, оперевшись плечом о дверной косяк.
— Извините, — смутилась Анфиса, — я уже собираюсь.
— Зайчик, все хорошо? — осторожно спросил Петр.
— Да-да, — поспешно кивнула она, — просто…
— Просто что? Я никому не скажу, обещаю!
— Просто сама не знаю, что тут делаю.
— Поссорилась со своим кавалером?
— Ну, вроде того.
Она низко опустила голову. Петр колебался всего лишь секунду, потом подошел ближе и сел перед ней на край стола. Она даже не удивилась.
— Мне почему-то кажется, что это не обычная ссора, я прав?
— Я не хочу, чтобы это выглядело как будто я жалуюсь, — тяжело вздохнула Анфиса, — но да, это не обычная ссора.
— Вот как? И что такого необычного произошло?
— А вы… вы разве не в курсе?
— Если ты намекаешь на Илью, то у нас нет привычки сплетничать.
— Ну, мы с Лешей пока не живем вместе. Там все сложно.
— Ты переехала к родителям?
— К подруге, к Кристине.
Петр слышал про Кристину, пару раз даже видел ее со стороны. Она встречала Анфису после работы, чтобы куда-то пойти вместе.
— И ты не хочешь видеть Кристину? Раз не спешишь домой?
— Нет-нет, у нас все нормально. Просто сегодня так получилось.
Анфиса отвела взгляд. Петр понимал ее неловкость, ему уж точно не надо было ничего объяснять.
— Хорошо, — улыбнулся он, — но если тебе понадобится моя помощь, ты знаешь, где меня искать.
— Спасибо, — почти шепотом сказала Анфиса.
Петр не хотел больше ее смущать, потому оставил спокойно собираться. Завтра будет новый день, и он принесет что-то новое. Не стоит торопить события.
Признание себе во всем
Петр вернулся домой в странном, незнакомом настроении. Он, как был в пальто, сел в кресло, стоявшее в прихожей, и негромко рассмеялся. Вот ведь как бывает в жизни! “Ну, Земцов! — подумал он. — С твоей же подачи началась вся эта канитель!”
Да-да, все вокруг были сто раз правы! У Петра были чувства к Анфисе, которые определенно выходили за рамки того, что он предпочитал о них думать.
И это были очень хорошие чувства, которые заставляли улыбаться и кружили голову. Даже с бывшей женой такого не было, хотя она так и осталась единственной, кого он захотел позвать замуж. А это все же кое-что.
Петр вспомнил их с Анфисой первую встречу. Она пришла к нему на собеседование, слегка настороженная, Ольга, которая ее порекомендовала, явно ее накрутила. У Анфисы тогда были длинные русые волосы, это потом она решилась на кардинальные перемены. Хотя Петру больше нравилось, как было раньше. Она сидела перед ним вся такая невозможно серьезная и даже ни разу не улыбнулась. Это было очаровательно. Настолько очаровательно, что Петр не смог отказать себе во второй встрече. Он понимал, что ей это все неинтересно, что она ищет чего-то другого, да и он представлял кандидата на это место не так, но ничего с собой поделать не мог. С годами он как-то загнал эти воспоминания на задворки подсознания, но сейчас помнил это очень отчетливо.
А дальше надо было решать. Либо он прощается с этим зайчиком и ищет кого-то еще, либо зовет к себе. Был, конечно, третий вариант — позвать не на работу, а на свидание, и это было бы самым верным решением, но такая мысль отчего-то в голову не пришла. Выходит, уже тогда Петр начал вести себя по отношению к ней нелогично. Вместо этого он положил ей оклад выше того, что планировался изначально, закрыл глаза на пробелы в опыте и предоставил возможность решить.
Так Анфиса оказалась рядом с ним. Уже через месяц Петр стал думать, что так было всегда. И дело было не в кофе, который если уж по-честному не входил в ее обязанности, и не в ведении его календаря, это было что-то иное. Какие-то люди появлялись и исчезали в их жизни, а они так и оставались друг у друга. Петр знал по именам ее друзей, был в курсе сложных отношений с семьей, при этом передавал ее родственникам приветы. Она заочно была знакома с его родителями, и на каждый праздник приносила его любимый пирог: шоколад с чили. Почему-то в процессе все происходящее выглядело для него естественным, как будто так бывает практически у всех, но сейчас до него дошла уникальность подобного положения вещей.
Однажды он почти случайно
