пообсуждав перипетии семейной жизни Курыгиных,, женщины перекинулись на соседствующее с СТФ подсобное хозяйство ЖКХ. Со смехом и весьма едкими комментариями они повествовали о тех или иных сторонах жизни «подсобки». Особенно, о вольных нравах работающих там.
– …Люська Бурхатова совсем оборзела, вообще пошла вразнос, – похохатывая, рассказывала Клавдия, которая, судя по всему, была большой любительницей подобных историй. – Мотается со всеми, кто там работает. Иные из тамошних мужиков от неё уже прятаться начинают!
– Что на Люську кивать? – Валентина Юрьевна со вздохом укоризненно покачала головой. – Она тут человек временный, уже уезжать собирается… Вот, наши-то, даниловские девки – совсем стыд потеряли. Вчера мне рассказали, что на пикет, где на дороге милицейские дежурят, они каждый вечер развлекаться бегают. Одна, не буду говорить кто, вчера в их вагончик пришла: мальчики, я к вам в гости! Тут её сзади кто-то хватает, в сторону откидывает, входят две другие. Этой говорят: ты вчера тут была, своё уже получила, сегодня наша очередь. Ну и – айда с парнями в поля… Хотя, большинство из них женаты. Это, вот, что? Это как назвать?!
Постепенно разговор зашёл о сибирке и карантине. И вновь себя явила Клавдия.
– О, совсем забыла! – она сокрушённо махнула рукой. – Андрей Васильевич, вчера в Филимоновке моему Игорю рассказывали, будто на втором отделении «Труженика». Как его там? В Анисимовке, вот, на чабанской точке Гасалина, уже который день идёт какая-то суматоха. Говорят, что, вроде бы, что-то там не в порядке с овцами. Не от них ли нам подбросили заразу?
– Да, всё может быть… – задумчиво обронил Березинцев.
Услышав про Анисимовку, теперь он был уже почти уверен в том, что больных овец Хахарнов привёз именно из «Труженика».
«…Вот поэтому-то Ромка и задёргался так, и занервозничал, когда я спросил его о прививках, – мысленно рассудил Андрей, вспомнив свой вчерашний разговор с Самилиным. – Вот, только, подозрения-то к бумаге не пришьёшь! Надо найти какие-то материальные доказательства того, что настоящий очаг сибирки не у нас, а в «Труженике». Или кого-то из анисимовских было бы неплохо раскрутить на свидетельские показания. Суд поверит только этому. Я могу хоть до хрипоты кричать о том, что виноват Самилин, но где этому подтверждение?..»
Теперь стало ясно, для чего в «Труженик» все эти дни то и дело мотался Свербилов. Да и сегодня – сто пудов! – он торчит именно там. Причина понятная. Надо думать, Хрупкий, лишь узнав о том, что в «блатном» хозяйстве появилась сибирка, со всех ног кинулся туда гасить эпизоотию. Ещё бы! Туда ж ездят «оттягиваться» районные и областные «шишки», всякие бизнес-тузы, мафиозные главари…. Так что, он, наверняка, уже хорошо успел замести следы того, что творилось на точке Гасалина. Например, павших овец могли сжечь где-нибудь в овраге, а потом засыпать бульдозером. А всем, кто об этом знал, надёжно заткнули рот: кому – деньгами, а кому и угрозой расправы. Ну а в качестве «вишенки на торте», Геринг решил найти универсального «козла отпущения», чтобы на него повесить всех «собак». И, как-то так «удачно», на эту роль и был назначен он, Березинцев… Вот такая она, «се ля ви»….
– О чём задумался, Андрей Васильевич? – вернул его к реальности голос Валентины Юрьевны.
Андрей вдруг обнаружил, что стоит совершенно недвижимо, с изготовленной к уколу инъекционной иглой, тогда как Клавдия уже еле удерживает изголосившегося, бьющегося в её руках поросёнка. Сделав укол, Березинцев принял решение обязательно ближайшие пару дней порыскать в окрестностях Анисимовки, чтобы найти место захоронения павших овец с гасалиской точки.
…Закончив прививки, Березинцев отправился на МТФ. Он решил разыскать Зазнобина, чтобы обсудить с ним последнюю информацию о событиях в Анисимовке. Придя на ферму, Андрей заглянул в «красный уголок», в бытовки молочных корпусов и, никого не обнаружив, уже собирался уходить домой. Однако в последний момент увидел заведующего, который шёл к ферме со стороны кормовой площадки. Узнав о том, что именно интересует Березинцева, Фёдор непонятно поморщился и с досадой протянул:
– Да-а-а… Если сибирка вылезла из «Труженика», то дело хреновое. Знаешь, Андрей Васильевич, я так понимаю, тебе крупно не повезло. Там концы прятать умеют. Так подмастырят, что и с собакой не разыщешь. Ты ж их директора Кубердяка знаешь?
Андрей чуть пожал плечами.
– Лично не знаком, но на районных совещаниях видел. Морда неприятная, доверия не внушает. Чувствуется, что скверноватый мужичишка. Он же, вроде, бывший зоотехник?
– Да, когда-то он работал техником-осеменатором, потом за баранов «заушно» кончил институт. Ну а году в девяносто третьем стал директором совхоза «Ленинец», который уже при нём превратился в ЗАО «Труженик». Думаю, тоже без баранов не обошлось. До него директором работал Свиридов Геннадий Алексеевич, отличный мужик. Совхоз процветал, молодёжи было полно. Ну а когда вместо него поставили этого «великого кормчего», все три отделения скукожились в момент. На центральном, в Бубновке, жило до двух тысяч человек. А сейчас? И полтысячи, может даже, не наберётся…
По мнению Зазнобина, при всей своей «крокодилистости», Кубердяк едва ли стал бы жестоко карать Самилина, даже если бы было доказано на сто процентов, что именно он развёл на точке Гасалина сибирскую язву. По некоторым слухам, Кубердяк и Самилин дальние родственники. Они вместе проворачивают всевозможные аферы, вместе развлекаются со своими любовницами. Вернее, наложницами. Кубердяк, будучи по характеру изрядно отмороженным, обращается с людьми, как со скотиной. Он даже не скрывает, что себя мнит чем-то типа всевластного помещика, а жителей сёл – своими крепостными. Когда директор бубновской школы стал упрекать Кубердяка в том, что он не даёт кормов учителям, из-за чего они начали разъезжаться, тот чванливо, «открытым текстом» объявил:
– Дети моих рабов – мои будущие рабы. А рабам образование ни к чему.
Лишь с директором школы на третьем отделении в Язёвке у него отношения, как бы, более-менее доброжелательные. Кубердяк даже за счёт средств совхоза помогает ремонтировать здание школы. Но всем хорошо известно, чем продиктована такая заботливость. Директор этой школы – молодая, красивая женщина, которую Кубердяк, по сути, принудил стать одной из своих любовниц. Впрочем, по некоторым слухам, она уже уволилась и уехала в Староновск – надоело ублажать зарвавшегося хама. Теперь язевская школа, скорее всего, рискует прийти в упадок…
– Троекуров – отдыхает!.. – слушая Фёдора, саркастично резюмировал Березинцев.
– Это – факт! – Зазнобин согласно кивнул. – Кубердяк давно уже в числе «неприкасаемых». Он очень многих в верхах купил деньгами или бабами… У него невдалеке от Анисимовски есть что-то типа фазенды, где – сауна, бильярдная, будуары, в которых работают проститутки из местных девчонок… Многие из наших районных
