картонную коробку, которую подхватил ураган. Скрежет металла, свист, крики. Из обшивки «хордса» посыпались искры.
«Систему коротнуло» — успел подумать я прежде, чем отключился.
* * *
Очнулся я от боли. Каждый вдох отзывался дикой резью в груди, а правая рука вовсе не двигалась — скорее всего перелом. Иные меня раздери, только этого не хватало. Пространство заволокло едким сизым дымом, нестерпимо воняло горелым пластиком. Поскольку перед глазами все плыло, я решил поиграть с другими органами восприятия. Убавил чувствительность обоняния и активировал встроенные фильтры, чтобы не задохнуться, затем выкрутил по максимуму аудиосестему. До слуха доносились звуки боя, который шел совсем рядом, где-то за пределами бронированной консервной банки. Что ж, значит без сознания я пролежал недолго и не успел пропустить основное веселье.
Когда голова престала кружиться, я наконец смог сфокусировать зрение и настроить свой «HawkPro1» так, чтобы дым не мешал рассмотреть детали и оценить обстановку.
Обстановка, к слову, оказалась тем еще дерьмом. Раньше прямо передо мной сидел седой мужик, а теперь это труп с обгоревшим лицом. Похожая картина справа и слева, практически на каждом сиденье распластался покойник. Кого-то из заключенных покалечил металл и цепи, кто-то умер от странных «горелых» ран, а у того толстяка, что сидел позади меня, похоже случился инсульт. Тело плешивого теперь лежало под креслом в еще более жуткой переломанной позе, а вот чернокожего бугая я не наблюдал. Более того, четыре кресла теперь пустовали, значит заключенные бежали, или… Что-то вытащило их отсюда?
Нет, бред. Дыр в обшивке броневика нет, а люк в кабину закрыт.
Я дернул цепь здоровой рукой, и та сорвалась с креплений, послушно упав на пол. Вот оно что. Систему действительно коротнуло, и кольца, к которым крепились цепи, разомкнулись. С трудом перевернувшись на спину, измазавшись в чьей-то крови, я высвободил ноги. С еще большим трудом поднялся и поковылял к люку, надеясь, что боль не свалит меня на полпути. В груди болело адски, правая рука болталась плетью и нехорошо распухла, от запястья к предплечью расплылся черный кровоподтек. Если выберусь отсюда, то скорее всего придется ставить протез. Я усмехнулся собственным мыслям: ну да, выберусь… Из Пустоши два пути: в Хранилище, до которого не доехал злополучный «хордс», или в руины, где без снаряжения и оружия, раненого и голодного, меня быстро прикончат диверсумы. Шикарные варианты, ничего не скажешь.
Люк оказался закрыт не плотно, я справился с отпирающим вентилем одной рукой и проскользнул в кабину, тут же споткнувшись о тело. На полу лежал один из сопровождающих, больше в кабине никого не было.
Снаружи раздались выстрели, я инстинктивно припал к полу и оказался вровень с покойником. Так мы и лежали какое-то время — я и труп. Ей-богу, выглядит так, будто лучшие друзья, прилегли отдохнуть после попойки. Только я все еще жив и намерен продолжать вечеринку.
Я как следует осмотрел соседа-покойника. Судя по специальному шлему, подключенному к системе бронеавтомобиля — это водитель. Одет он был в легкую броню, грудь и спину защищали композитные пластины нагрудника, но это не помогло. Металлическая стрела с зарядом пробила бронированное стекло и попала в незащищенную шею водителя. Хотя нагрудник попадания тоже бы не выдержал. Обшарив покойника, я не обнаружил при нем оружия или хотя бы коммуникатора. А судя по тому, что с креплений под сиденьем была сорвана аптечка — здесь помародерствовали до меня.
Пригнувшись, я подобрался к креслу водителя, нужно аккуратно осмотреться и попробовать завести машину. Чтобы не рисковать за зря, я стянул с покойника шлем и надел. Перед глазами тут же предстала полная картина. Камеры «хордса» давали обзор в формате 360, и теперь я видел почти все.
Твою ж мать!
В живых почти никого не осталось. То тут, то там взгляд натыкался на тела в оранжевой робе. Судя по всему, зэки не смогли завести броневик и решили дать деру. Но от творений Иных не так-то просто сбежать. В двухстах метрах от дороги, в голой степи, догорало тело чернокожего громилы. Пламя уже насытилось плотью и теперь охотно перепрыгнуло на редкую жухлую траву. Другого зека диверсум разрубил на две равные окровавленные половины. Еще двоих нагнали стрелы с зарядом, и теперь их трупы напоминали плохо прокрученный фарш. Хотя не ясно, почему диверсум выпустил по ним стрелы, предназначенные для бронированных целей. Ошибка? Машины не ошибаются. Скорее всего, проблема с боекомплектом.
Но главные события развернулись далеко от дороги. Диверсум — двухметровое подобие паука с механическими суставчатыми лапами, защищенным черной броней брюхом и четырьмя парами красных фасеточных глаз-камер, — пытался прикончить «индейку». Одного из сопровождающих он уже убил, и теперь охотился за тем, который отказался отрубить меня шокером. Стоит отдать «индейке» должное. Боец успел надеть и активировать тяжелый экзоскелет, который скорее можно назвать человекоподобным мехом, внутри которого «индейка» казался на порядок меньше своих реальных габаритов.
Мех «индейки» грузно переставлял ноги, скрепел сервоприводами и выдавал злые очереди из встроенных в руки парных пулеметов. Пули лупили по черному, лоснящемуся телу диверсума, и отскакивали, словно пластмассовые. Однако некоторые достигали цели. При кучной точной стрельбе пробить броню монстра вполне реально, чего и добился «индейка». На брюхе диверсума броня дала трещину, а возле одной из лап и вовсе отвалился приличный пласт, теперь оттуда вытекала густая зеленая «кровь». Паук пятился под натиском пуль и пытался повернуться другим боком, пряча поврежденные участки тела.
— Ну же… Дрон с электромагнитной гранатой! Давай, сунь ему в дыру гранату! — взмолился я.
Сейчас я искренне переживал за «индейку» и желал ему победы, ведь в его механических руках были наши жизни. Я знал, что ЭМИ-граната отключит диверсума только попав внутрь тушки, индейка тоже это знал, и поливал диверсума свинцом, пытаясь подобраться поближе.
— Давай! Давай! Достань чертову гранату!
Но случилось то, что должно было рано или поздно произойти — у «индейки» закончились патроны. Приемники пулеметов глухо защелкали, так и не получив пищи. Стволы прокрутились, исходя дымом, и заглохли. Диверсум тут же развернулся, издав специфический механический вой, который ввинчивался в мозг и давил, давил, давил… Он не был похож ни на один из знакомых мне звуков. Чужой звук. Иной. Диверсум не стрелял (действительно выработал весь ресурс), он сделал нечто намного хуже…
На паучьем черном брюхе открылось круглое отверстие из которого потекла серая слизь.
— Твою ж мать… — прошептал я, понимая, что это конец. Тварь оказалась не просто боевой машиной, а носителем. Или, как говорят, — «маткой».
Диверсум выталкивал из брюха серую слизь, и та постепенно обретала форму, превращаясь в шар с сотнями тонких отростков-усиков. С виду — безобидная и даже симпатичная штуковина.
